Елена Семенова - На этнической войне

«Братством народов» прожужжали уши всем.

Но вот, что характерно: советскими стали преимущественно русские люди. Ни грузины, ни армяне, ни киргизы, ни иные народы не забывали своего исконного имени, не забывали ни на мгновение, что они — грузины, армяне, киргизы…

Да, все национальные республики подчинялись советским законам, но оставались национальными. И понятие советский человек олицетворялось, в основном, русскими.

За счёт русских строилось всё мифическое братство советских народов, которое затрещало по швам, обнажив всю ложность свою, при первом толчке. В конце 80-х обнаружилась неприглядная истина: «Братство братством, а табачок-то врозь».

Ленинское наследие сдетонировало, когда его перестроившиеся последыши поднесли огонь к заботливо оставленному фитилю, и вдруг выяснилось, что никакого советского братства не было и нет, а «братские народы» всё это время копили в себе зёрна шовинизма, удобренные некогда большевиками, и ненависть к «оккупантам», причём понимая под таковыми не столько Советский Союз, сколько Россию, не столько коммунистов, сколько русских.

Платой за иллюзии «братства» стала русская кровь, хлынувшая на окраинах гибнущей державы…

Гражданская война разгоралась на территории СССР с конца 80-х. Как грибы после дождя множились народные фронты в странах Балтии, Кавказа, Средней Азии, Молдове… Первой ласточкой этой войны стал Карабах. И в разгар этого конфликта советское руководство продемонстрировало полное непонимание происходящего. Да и какое могло быть понимание, если глава государства разводил руками и заявлял, что не может понять, что не поделили между собой два «братских мусульманских народа».

В рамках этой работы мы не намерены рассуждать о том, можно ли было сохранить Советский Союз. На этот счёт существуют разные мнения. Однако, бесспорно одно: даже при неизбежности распада, при худшем варианте можно было не позволить дробления государства по фальшивым ленинским границам, сохранить тесный альянс с наиболее близкими республиками (Украиной, Белоруссией, Казахстаном), не допустить расправ и нарушения прав русских в откалывающихся новоявленных государствах и обеспечить переезд их в Россию с предоставлением надлежащих условий. Но и эта программа минимум, в сущности, ничто иное, как цивилизованный развод, не была реализована, потому что для каких-либо адекватных и решительных действий нужна была адекватная и решительная власть, но её не существовало.

Страна захлёбывалась бесчисленным множеством слов, опьянев от дарованного права голоса. От объявления гласности при крушении коммунистического строя предостерегали многие русские мыслители от Ильина до Солженицына, понимая, что оная спровоцирует лишь брожение в неокрепших умах, бесчисленные расколы и, как следствие, полную и всеобщую недееспособность. За газетными баталиями и прениями в Совете народных депутатов ни власть, ни общественность, увлечённая демократическими идеями, ни народ не слышали отчаянных криков о помощи, доносившихся с окраин, где от антирусских деклараций быстро перешли к действиям.

« Характерно, — пишет в своей книге «Враг народа» Д.О. Рогозин, — что первыми жертвами озверевших сепаратистов становились русские мирные жители. Например, внутритаджикской резне между «вовчиками» и «юрчиками» предшествовали расправы в Душанбе и других городах над русским населением. В середине февраля 1990 года национал-исламисты буквально растерзали полторы тысячи русских мужчин и женщин в Душанбе. Женщин под грохот автоматных очередей и гогот насильников заставляли раздеваться и бегать по кругу на площади железнодорожного вокзала.

Эти леденящие кровь истории, о которых упрямо молчит российское телевидение «во избежание разжигания межнациональной розни», вы и сейчас можете услышать от чудом оставшихся в живых русских беженцев, которые вот уже более 15 лет пытаются найти кров, гражданство, сочувствие и поддержку у российских властей. Бесполезно. Этим господам и тогда было наплевать на геноцид русского народа, брошенного на произвол Горбачевым и демократами, наплевать и сейчас.

Ни крики умирающих младенцев, ни стоны изнасилованных русских девушек не тронули сердца банды честолюбцев и воров, дорвавшихся до власти. Ведь убивали русских, а русских защищать не следовало! Полуживая КПСС и полуразложившийся от массового предательства КГБ не были способны удержать страну от распада…»

О том, что произошло в феврале 1990 года в Душанбе, впервые подробно написала газета «Пульс Тушина», опубликовавшая письмо душанбинца Андрея Мигунова. О страшных событиях в таджикской столице мы можем узнать из свидетельств очевидцев. Обратимся к ним.

«Первый звонок прозвенел в 1989-м. Я помню, как с пеной у рта на чистом русском языке деятели типа Миррахима Миррахимова, бывшего секретаря парткома в одном из институтов, вмиг перекрасившегося в ультра-националиста, требовали статуса государственного для таджикского языка. И русским, и узбекам, всем другим затыкали рты, угрожали, оскорбляли, не слушали даже своих, таджиков, уже тогда понимавших, что ни к чему хорошему такая горячка не приведет.

Потом было много всего. В феврале 1990-го, аккурат в день очередной годовщины исламской революции в Иране, — погром русских кварталов Душанбе. Убийство средь бела дня корреспондента ОРТ Никулина, расстрел из гранотомёта школьного автобуса с детьми российских офицеров. Зверская расправа над православным священником в Душанбе, поджог храма, бесчинства на кладбищах…

Теперь точно известно, что это была целенаправленная кампания по вытеснению русских из Памира. На днях, например, в военной коллегии Верховного суда Таджикистана начинается слушание дела над бандой в 35 человек. С 1995 по 2001 годы она орудовала в Душанбе и его окрестностях, на севере страны, где издавна проживало немало русских. Её лидеры мнили себя «политиками». Чтобы запугать русских в республике, осложнить отношения Душанбе с Москвой, были убиты шесть российских солдат и офицеров, восемь славян в Ходженте. Понятно, что за бандитами стояли идейные вдохновители, которым мерещился зелёный флаг над Памиром, где «неверным» не было места…»

Владимир Клёнов, Душанбе. «Памир: воспоминание о русских»

«В феврале 1990 года в Душанбе начались массовые митинги. Молодёжь, подстрекаемая фанатично настроенным духовенством, призывала к расправе над русскоязычным населением. Вооружённые толпы осаждали здание ЦК КП Таджикистана, громили и поджигали магазины, киоски, машины, дома. Людей били палками, камнями, железными прутьями. Было много убитых и раненых. Милиция охраняла только здание ЦК, остальные сотрудники, которых в обычное время в городе было очень много, разбежались по домам и переоделись в национальные одежды. Руководители предприятий вместо того, чтобы сразу утром отпустить людей домой, успокаивали, что ничего страшного не происходит, работайте спокойно. Сами же в момент опасности на персональных машинах разъехались по домам. Общественный транспорт был полностью парализован.