Борис Чехонин - Журналистика и разведка

Но я приехал не отдыхать, а работать, и поэтому выбрал современный отель в центре города. И буквально с первых минут убедился в правильности выбора с точки зрения цели поездки. В многочисленных магазинчиках гостиницы, рассчитанной на иностранных туристов, наркотическая специфика края напоминает о себе тут же.

— Не желаете ли приобрести сувенир на память о «Золотом треугольнике»? — спрашивает любезная девушка в лавке. — Рекомендую черную майку с рисунком красного цветка мака. Или вот настоящая экзотика серебряные и тиковые трубки для курения опиума.

Ей вторит очаровательная мисс в гостиничной форме из бюро обслуживания. Она долго убеждает меня купить тур в деревню Дои Пуи. Там можно увидеть и сфотографировать настоящего курильщика опиума, а заодно и огромную плантацию мака. Вечером, чтобы не скучать, рекомендует милое юное существо, загляните в наш гостиничный бар «Опиум ден». Машинально ловлю себя на мысли, как перевести на русский название бара — опиумная пещера, берлога, притон?

Когда за зарубежным гостем отеля закрываются автоматические стеклянные двери, отгораживающие кондиционированную прохладу от духоты улиц, у «человека с Запада» появляется реальный шанс попасть в настоящую опиумную курильню, а не в какой-то рекламируемый «Опиум ден».

— Куда отвезти вас, сэр? — спрашивает на ломаном английском рикша. И, понизив голос: — Могу предложить тайский стимулятор. Советую выбрать «номер четыре» — девяностопроцентный героин. Один укол дешевле бутылки пива.

Рикша — первое звено длинной преступной цепи. Оказавшись в его коляске, легко попасть на «дорогу в ад». Сойти с нее практически невозможно.

Об этом говорил генерал Иодманив Бангкоке, об этом же рассказывает Чотима Арунратана, сотрудница чиангмайскогофилиала Национального бюро по борьбе с наркоманией. Она разыскала меня в отеле — сработал звонок от столичного начальства.

— Для Таиланда наркотики настоящее бедствие. Посудите сами, — заявляет полицейский инспектор в юбке, — по числу наркоманов мы догнали США, а ведь тайцев в пять раз меньше. Семьдесят процентов больных составляет молодежь. Под угрозу поставлено здоровье нации, ее будущее. Более того, пятьдесят восемь процентов тяжких преступлений совершается наркоманами. Страдает и государственная казна: торговля наркотиками ведется подпольно, и вся прибыль поступает в руки мафии.

Я с интересом слушаю рассказ этой женщины. Она знает свое дело, посвятила жизнь опасной профессии, но за чисто мужской работой не утратила обаятельности и чисто женского умения всегда доказывать мужчинам свою правоту.

— Вы, наверное, обратили внимание на запах едкого дыма по дороге в Чиангмай? — спрашивает она. — Это наши отряды жгли посевы мака в горах, обнаруженные с вертолетов. Цифры сейчас подсчитываются. По предварительным данным, уничтожен урожай, способный дать около семи тонн опиума-сырца или семьсот килограммов героина. Его цена на улицах Нью-Йорка составила бы миллиард двести тридцать четыре миллиона американских долларов. А сколько новых жертв поглотил бы этот героиновый поток!

Моя собеседница сообщает, что в стране насчитывается примерно 30 национальных программ борьбы с наркоманией путем ведения работы среди крестьян. Производителей опиумного мака учат методам возделывания новых для них культур — кофе, овощей, — затрачивая большие средства на эти цели из государственного бюджета. Но не всегда срабатывают программы. У горных племен отсутствует транспорт, чтобы довезти урожай до рынка. Те же, кому все же удается спуститься в долину, сталкиваются с жесткой конкуренцией, в которой трудно выстоять без привычки. А тут один урожай опиума приносит выручку, равную доходу от продажи кофе и овощей за десять лет. Причем опиум или марихуану не надо возить в долину. За ними приедет в деревню сам покупатель.

Перед тем как расстаться со мной, Чотима Арунратанавдруг вполголоса сообщает:

— Я жду вас завтра у себя в офисе ровно в пятнадцать часов. Вам предстоит участвовать в интересной акции. Пораньше ложитесь спать. Следующая ночь будет бессонной. О характере операции сказать не могу — это секрет.

Трудно, ох как трудно заснуть перед чем-то загадочным и наверняка опасным. Недаром бангкокскийгенерал брал недавно с меня расписку. Ночью в гостинице пытаешься урезонить волнение разными доводами. Вспомни свой разговор с Юрием Гагариным у тебя в токийском корпункте «Известий». Легендарный космонавт рассказывал, что накануне полета в неизвестность спал без задних ног, словно после трудного дня у себя в квартире. Но то Гагарин, а ты всего лишь обычный человек и к тому же отнюдь не с самыми крепкими нервами. Другие примеры не успокаивали также. Рука невольно потянулась к пачке синих таблеток снотворного. Позднее его запретили к продаже — оно отключало надолго в считанные минуты, действуя как своего рода наркотик.

Ровно в три на следующий день я был в назначенном месте. Чотима Арунратанапредставила меня человеку с военной выправкой в штатской одежде. Имя его не назвали. Не назвали потом и имена тех людей, с которыми пришлось отправиться в джунгли. Все было тайным, как и в нашей стране сегодня при операциях спецназа. Исключением представлялось одно — отсутствие масок на лицах участников операции.

Так же, как других, меня обрядили в пятнистую форму и спецботинки на толстой каучуковой подошве. Разница с остальными заключалась в одном — им выдали американские автоматические винтовки, гранаты, ножи, мощные полицейские фонари — мне ничего. Просто приказали в случае перестрелки не лезть под пули и тихо ждать в безопасном месте конца операции.

К вечеру четыре десятка крепких молчаливых ребят по команде разместились в двух военных крытых грузовиках. Взревев мощными моторами, они двинулись в направлении границы. Около десяти мы остановились у кромки джунглей. Проводник повел отряд по узкой, только ему знакомой тропе. Приходилось ли вам бывать в настоящих джунглях ночью? Мне они не понравились активно, как в свое время первый спуск в шахту. Всюду опасность — незнакомые крики, сменяемые тишиной, светящиеся точки глаз каких-то зверей, риск наступить на змею, царапающие кусты и рои москитов. Плюс усталость. Нелегко поспевать за молодыми парнями, беспрерывно спотыкаясь о корни.

Один из людей в камуфляжной форме, которому поручили меня опекать в походе, сказал, что цель операции — захват подпольной лаборатории по производству героина. Теперь уже не надо было что-то скрывать — куда просочится информация из ночных джунглей?

К утру отряд приблизился к объекту — тщательно замаскированному небольшому зданию. По цепочке передали команду «соблюдать максимальную скрытность и тишину». Солдаты рассыпались в джунглях, стремясь следовать команде. Но было поздно, нас заметили и открыли ураганный огонь из автоматов. С непривычки это казалось адом. Пуль было в воздухе больше, чем москитов. И невольные мысли в укрытии: заденут тебя или нет?