Виктор Салошенко - Первые. Наброски к портретам (о первых секретарях Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС на Кубани)

Вот когда выдохнула Юлия Друнина эту горестную строку:

«Там было легче!»

Как ни странно,

Я понимаю Тех ребят,

Кто, возвратившись из Афгана,

«Там было легче», — говорят.

«Там было легче, — Одноглазый

Спокойно повторял земляк, — Поскольку ясно было сразу:

Вот это — друг,

А это — враг».

Ещё не понимала ни та, ни другая, как, впрочем, и многие, оказавшиеся под шквалом обрушившейся лжи, что запутанность эта вовсе не случайная и совсем не стихийная, что она продумана и по — своему организована. Ах, эти романтики — идеалисты! Всё‑то они привыкли воспринимать с доверчивой бесхитростностью и чистотой. Для них по — прежнему друг был другом, хотя, может, давно уже он перешел в стан врагов…

Если бы они смогли тогда разобраться! Если бы все мы вовремя смогли разобраться…

Вначале ничего не предвещало трагического исхода. Среда, 7 августа 1991 года, газетная информация: «Состоялся пленум Курганинского райкома КПСС. На нем рассмотрено заявление первого секретаря райкома партии 3.И. Боровиковой.

Пленум удовлетворил её просьбу, освободил от обязанностей первого секретаря райкома КПСС с целью сосредоточения на работе в районном Совете народных депутатов.

Пленум избрал первым секретарем райкома КПСС Ф. А. Пономарева, ранее работавшего заведующим организационным отделом райкома партии».

Эти формально написанные строчки следует читать так: «Началось обвальное разрушение партии и преследование партийных руководителей. 3.И. Боровикову обязали написать заявление и «сосредоточиться» на работе в районном Совете народных депутатов. Пока. До особого».

Следующая публикация:

«21 августа в Курганинске были задержаны трое граждан, которые на местном вокзале зачитывали окружающим документы российского парламента. Распоряжение о задержании отдал начальник Курганинского РОВД майор милиции В. И. Кирпичев.

За незаконное доставление граждан в райотдел и превышение своих служебных полномочий приказом начальника УВД крайисполкома В. И. Кирпичев освобожден от занимаемой должности».

И здесь не вся правда. Трое горлопанов, именующих себя «демократами», явно пытались спровоцировать местное население на неповиновение райкому партии и лично её первому секретарю Зое Ивановне Боровиковой. Она потребовала от милиции задержать и доставить их в райотдел.

На краевом уровне делу был придан неожиданный и суровый оборот. А когда Боровикова вернулась из Краснодара, где безуспешно пыталась установить истину, в кабинете её дожидались работники краевой милиции.

Центр документации новейшей истории Краснодарского края

Дробная спра&ка

Боровикова Зоя Ивановна родилась 14 мая 1939 года в поселке Белые Воды Сайрамского района Южно — Казахстанской области Казахской ССР в семье рабочего.

Член КПСС с 1968 года.

В 1961 году окончила Семипалатинский строительный техникум, в 1977 году — заочную Высшую партийную школу при ЦК КПСС, в 1989 году — Кубанский ордена Трудового Красного Знамени сельхозинститут по специальности экономика и организация сельского хозяйства.

Трудовую деятельность начала в 1957 году диспетчером автобазы № 3 ^Семипалатинска.

С 1961 года — мастер, затем прораб дорожно — строительного управления шоссейных дорог в г. Павлодаре Казахской ССР.

С 1965 года — техник производственной группы при районном архитекторе Курганинского райисполкома, экономист Курганинского производственного дорожного участка краевого управления "Краснодаравтодор".

С 1971 года Боровикова З. И. на партийной и советской работе:

— с сентября 1971 по июнь 1975 года — инструктор промышленно — транспортного отдела Курганинского райкома КПСС Краснодарского края;

— с июня 1975 по ноябрь 1975 года — заместитель председателя исполкома Курганинского районного Совета депутатов трудящихся Краснодарского края;

— с декабря 1975 по май 1978 года — секретарь Курганинского райкома партии;

— с мая 1978 по июнь 1980 года — второй секретарь Курганинского райкома КПСС;

— с июня 1980 по октябрь 1983 года — председатель исполкома Курганинского районного Совета народных депутатов;

— с октября 1983 по июль 1991 года — первый секретарь Курганинского райкома КПСС.

На XXVII съезде КПСС Боровикова З. И. избрана кандидатом в члены ЦК КПСС, являлась делегатом XIX Всесоюзной партийной конференции.

В 1984,1986,1988, 1990 годах избиралась членом Краснодарского крайкома КПСС,' в 1982,1984 годах — депутатом краевого Совета народных депутатов.

Награждена орденом Дружбы народов (1986 г.) и двумя медалями.

Зоя Ивановна была мужественной женщиной и не испугалась. Она вдруг с абсолютной ясностью осознала неоспоримый в её представлении и уже свершившийся на глазах факт: происходит разрушение не только партии, которой она была беззаветно предана, но и всей России. Что чувствовала она в тот момент? Наверное, то же, что и ее любимая поэтесса.

«…Смятение и внутренняя растерянность — вот что почувствовал я в Юлии Друниной очень скоро, при первых же встречах наших в те хитро запутанные «перестроечные» дни, — вспоминает известный публицист Виктор Кожемяко. — Хотя внешне она старалась этого не выдавать. Какой запомнилась? Порывистой, всегда спешащей, энергичной и казавшейся очень практичной — «деловой». Это я после понял, что только казавшейся… Сама приезжала на машине. В редакционный кабинет не входила, а вбегала, разметав шарф и распахнув кожаное пальто, которое тут же летело в кресло. И — скорее за стол: читать гранку или черновую газетную полосу.

Лишь когда все срочное бывало сделано, она, кое‑как перекусив в буфете, позволяла себе просто поговорить. Это были разговоры о всяком и разном, но, естественно, прежде всего о нашей круто изменившейся жизни. Многое в этой жизни крайне её волновало!

«Вот купила газетку. «Начало» называется. Статья: «Кто победил под Москвой». А в журнале «Столица» еще более прямо: «Разгром советских войск под Москвой». Что вы думаете по этому поводу?»

Ничто, кажется, не повергало её в такое смятенное состояние, близкое к шоковому, как утверждение, что воевали мы зря. Известная, ставшая расхожей именно тогда байка о том, что, «если бы не победили, давно пили бы прекрасное баварское пиво и не знали никаких забот», раздражала её до предела.

«Как можно такое говорить! — возмущалась она. — А скорее бы изо всех нас мыла наделали?»

«Да, вовсе не преувеличенным было мое ощущение, — продолжает Виктор Кожемяко, — что раскаленным гвоздем пронизывают её неотступно страшная боль и горькая обида за свое поколение — поруганное, оплеванное, оскорбленное. Конечно же, это ворвалось и в стихи, обращаясь такими обжигающими душу строчками, как в поразившем меня тогда «Нет Поклонной горы»: