Виктор Ротов - Ближе к истине

порывистая, неудержимая в желании порадовать публику своими песнями, мигом овладевает зрительным залом. У людей светлые лица и радостное ожидание в глазах. Предчувствие наслаждения.

Сначала песни под баян. Потом — под фонограмму оркестра. Каждый выход — новый костюм или платье. А песни — одна прекраснее другой. Зажигательные, озорные. И душевная до слез «Три бокала тоски», философическая «Русские храмы» и совершенно потрясающая «Новая Россия» Виталия Окорокова. Это имя стало открытием для меня. А песня «Новая Россия» поистине гвоздем программы, апофеозом концерта. А неожиданная синкопа (ритмическая музыкальная фигура) в припеве после слов «новая Россия», — как росчерк судьбы. Всего две ноты. На миг певица смолкает и делает хлесткий жест рукой в два такта, от которого душа трепещет и рвется из груди. В переводе на язык слов этот жест как бы утверждает победу — быть новой великой России.

Лирическая тема, конечно, преобладает. Она так прописана в текстах и музыкальных опенках, что каждому кажется, будто песня обращена к нему. Это потрясает.

После концерта я не стал докучать, видел, как устала певица. Концерт длился два с половиной часа. Правда, ей давали передохнуть юмористы. А Виталий Окороков рассказал немножко о себе. Учился у самого Тихона Хренникова. Специализировался на симфониях. (Так вот откуда торжественность и грандиозность звучания «Новой России»!) Интересный человек. Большой талант!..

Пришел домой, позвонил ей в номер. Выразил свой восторг. Особенно песней «Новая Россия». Она похвалила мой музыкальный вкус и немножко прокомментировала песню: этой песней она хочет сказать, как дорога ей Россия, как непросто, а порой трагически складывается ее судьба, она всей душой с нею, как бы обнимает Россию, прижимает к сердцу, чтобы придать ей силы и самой напитаться ее силой. Россия будет новой и великой…

Прощай, Катенька! А может, до свидания. Приезжай на Кубань еще. Я в самом деле не могу отделаться от чувства, будто мы давно знаем и любим друг друга. Как и вся благодарная Россия.

Недавно по краснодарскому телевидению прошла передача, в которой был показан фрагмент беседы ведущей с подростком.

Тема беседы — порядок, вернее, беспорядок в подъездах домов и на улицах наших городов. Почему так варварски портятся лифты, окна, двери подъездов, перила, мусоропроводы; расписываются стены самой непотребной похабщиной; ломаются скамейки в парках и скверах, крушатся светильники, портятся сидения в трамваях и троллейбусах; оскверняются гранитные памятники… Натиска этого варварства не выдерживает уже не только гранит — броня.

Как‑то пришлось побывать на Затоне, где был в свое время прекрасный памятник военной техники, при помощи которой Советская Армия сокрушила фашизм. Там раскурочены и разворочены почти все экспонаты: автомобили, на которых были славные наши установки «Катюши», самолет, подлодка, пушки, даже бронетранспортеры и танки, на которых мощь брони приводит в трепет. Которую, кажется, невозможно раздолбать. Но и та не выдерживает напора наших малолетних и великовозрастных варваров.

Ведущая спрашивает у мальчика, кто все это творит?

— В основном подростки.

— Почему они это делают?

Подумав, парнишка отвечает:

— Наверно, выражают таким образом свой протест.

Кому? По поводу чего? Хочется спросить.

По — моему, над этим пора нам крепко задуматься. Ведь

дело не столько, может быть, в порче предметов общественного пользования, хотя это самое настоящее преступление, сколько в вопиющей бездуховности.

Подумать только! Человек сознательно портит то, чем ежедневно, ежечасно живет. Уничтожает то, что создает комфорт и удобства в жизни. А то и представляет собой народную святыню. Не говоря уже о том, что портит свою одежду, обувь.

Я наблюдал, как мальчишка остервенело пинает дерево, забор, куст сирени, крушит комок земли, футболит

консервную банку, подвернувшуюся кошку, собаку… Не задумываясь не только над тем, что причиняет вред, боль, но и над тем, что портит собственные ботинки, которые мама с папой ему не настачатся.

В Новороссийске задержали группу хулиганствующих подростков. У одного при обыске нашли окровавленный нож. На вопрос милиционера, почему нож и почему он в крови, парнишка ответил с кривой усмешкой.

— Не бойтесь, не человека. Я кошечку прирезал.

Годом — двумя раньше здесь же было совершено холодящее кровь преступление. Девятилетний подросток повесил мальчика на глазах у его сестренки, а потом и ее. Но сначала вспорол ей живот.

Кошмар, который выдумать даже трудно!

Кто же в этом виноват?

Я вспоминаю одного своего сослуживца по институту, кандидата наук. Он ядовито этак пожурил меня, когда я стал искать глазами урну, чтоб бросить в нее бумажку.

— На это есть быдло, уборщики…

По — моему, он и есть настоящее быдло.

К сожалению, в семьях немало еще отцов и матерей, которые сами по — быдловски рассуждают и отпрысков по-быдловски наставляют. И если такой недоросль, выйдя из дома на улицу, против чего‑то или кого‑то и протестует, так это против опустошенности собственной души. Именно из этой породы оболтусов множится армия людей, о которых принято в народе говорить: рубят сук, на котором сидят. У них не только нет царя в голове, у них нет элементарной точки опоры в душе. Воспитания.

В Англии я наблюдал совершенно потрясающее поведение ребят. Для нас потрясающее, а для них — это норма.

В скверике, близ Букенгемского дворца, на скамейке сидит мама с малышом лет пяти — шести. Он только что съел мороженое и ищет глазами урну, чтоб бросить в нее обертку. Бросает и не попадает. Встает, поднимает и бросает — таки в урну.

Мелочь! Но малыш это делает без напоминания мамы. Потому что в нем уже заложена культура поведения.

Еще больше меня потрясло, когда мы подошли к песочнице, в которой играли вообще крохи. Они играли там разувшись перед песочницей. Потому и песок в песочнице чистый, как стеклышко, и кажется, что и солнышко над ними ярче.

Некоторое время спустя я был в Москве. И наблюдал прямо противоположное. На Красной площади малыш съел мороженое и бросил обертку под ноги. Потом хотел поднять. Но мама не дала ему это сделать, потащила за руку. При этом многозначительно оглянулась на меня.

Так кто же все‑таки виноват, что, выйдя на улицу, мы почти на каждом шагу видим варварство наших сограждан? Мы спотыкаемся о бутылки и банки, о бумажки и тряпки, мы терпим грубость подростков и взрослых. Мы так привыкли к безобразиям вокруг нас, что уже не обращаем на это внимания. Нам все некогда. Нам не до мелочей. Но вот почему‑то мы и наши отпрыски не выходим на улицу без штанов или в штанах с обрезанными пуговицами. Женщина не забудет подкрасить губы, мужчина не забудет взять сигареты, побриться утром… Потому что привычка — вторая натура. Почему же культура поведения не стала для нас второй натурой? Да потому, что мы не воспитали ни в себе, ни в наших детях потребности в ней. Мы учим наших детей читать, писать, таблице умножения. Но мы не учим культуре поведения в быту и на улице.