Федор Крюков - Газетные статьи

Ну всё Господь… К берегу еще не прибился — гляжу: Василий мой из воды вылазит под яром, как суслик. Значит, тонуть стал, а память еще не потерял: наткнулся на корневище. Ухватился за корневище руками и по корневищу к берегу прибился. Всё Господь…

Ну вот, лежит мой Василий на берегу, водой блюет, а я кой-как подогнал свой плот, снял одежу, сапоги, винтовки, все намокло… Было это под самый Покров, вода свежая, аж жгет просто… Заря стала заниматься. Слышим: за леском зазвонили к утрене, — церкву не видать. И где мы есть именно — не определись, местность чужая. Оделись. Пошли. Идем, Василий глядит на меня и говорит: — «Неужели и я такой же, как ты? Ты на себя не похож, весь переменился, черней чугуна стал». Все на нас мокрое, стыдь… — Это не суть важно — говорю, — а вот как нам пробиться к своим? Идем лесом, к каждому шороху прислушиваемся. Доходим до поляны. Глядим: на полянке скотина ходит, и человек верхом на скотине ездит. По всему видать: местный житель, либо скотину ищет, либо стерегет… Свистнули мы ему. Подъехал. — Скажи, дяденька, Христа ради, что за станица тут, иде это звонят? — «Малодель». — Ну скажи, не потаи, сделай милость, какие войска Малодель занимают: большевики или кадеты? — «Кадеты». — Правду ли говоришь? — «Истинный Бог»… Заплакал тут Василий и говорит: — «Дяденька! вот заря Господняя и нынче праздник Господний — воскресенье, скажи ради Бога правду: какие войска Малодель занимают?..» Заплакал старик: «Родимые мои! я сам казак, казаком и помереть желаю! Правду вам говорю: Малодель кадеты занимают. Пойдемте, я доведу вас: тут вот застава ихняя, недалеко, в левадах…»

Ну и действительно привел, не обманул. Накормили нас казаки горячей кашей, обсушили… Слава Богу, отогрелись — ничего, не слегли. А уж стыдь была порядочная, при том же до самого затылка мокрые, хочь выжми…

— Куда же вы потом, Борис Андреевич? в станицу? — спросил я Зеленкова, когда он, закончив рассказ, умолк и с озабоченным видом стал допивать свой чай.

— Никак нет. Я, как не любитель засиживаться, прибыл в свой родной полк — доблестный тринадцатый. Но вскорости получил две скрозных: одну — грудную навылет, другую — плечевую…

— Что же, совсем теперь поправились?

— Благодаря Богу, перевалялся. Сейчас — опять в полк. Командира вчера своего тут встретил: ранен, на излечении. Теперь перемены в полку, поди, не мало. Жалко командира: раздушевный человек был, <���про>стой, доступный каждому, а другое — герой, каких по редкости, сам завсегда наперед… лестно было служить с таким командиром, очень его обожал весь полк… И песню про него играли:

Зеленков очень оживился, заговорив о «родном» 13-м полку и командире [23]. И чувствовалось в этом восторженно-торопливом отзыве о командире свойство <���истинно> героической души, сдержанной, скромной, затеняющей себя, но с бескорыстным восхищением отмечающей доблесть других…

Газета «Север Дона» [24], № 86. 10 авг. 1918. С. 1–2

Журнал «Донская Волна», № 12. 26 авг. (8 сентября) 1918. С. 1

«Донская волна», № 16. 30 сент. (13 окт.) 1918. С. 4–5

Это или искажение юридического термина «абсолюция», т. е. постановление суда об освобождении подсудимого от наказания (Крысин) или контаминация глагола обселиться (обжиться, обзавестись имуществом) с наречием абсолютно и, может быть, еще и с термином амуниция (снаряжение военнослужащего, кроме оружия и одежды — Ожегов). Полученное в результате языковой компрессии «слово-чемодан» может иметь значение отсутствия, или резкой нехватки в данном случае — государственной символики. Фонетически напоминает «ученые» слова, вошедшие в обиход в начале 20 века — революция, эмоция, резолюция…, которые должны были казаться чуждыми простым казакам. Ср. в форме: «обселюция» в пьесе И. Филиппова: …вся наша обселюция как на ладони… (Венков А.В. «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства. Р-н-Д. 2000. С. 175).

Пошехонцы — персонажи полуфольклорных, полукнижных анекдотов о глупых обывателях. Название по уездному городу Ярославской губернии Пошехонье. Впервые в литературе появились в книге В. Березайского «Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев» (СПб., 1798).

«Донская волна», № 16. 30 сентября 1918. (13 окт.) С. 10

Та же история, но с другим предисловием и заключением, уже излагалась автором пятью годами ранее в статье «Колдовской процесс» («Русское богатство», 1913. № 12. С. 367–373).

«Донские ведомости», № 66, 25 нояб./8 дек. 1918. С. 5–6 [25]

Слова из народной песни, один из ее вариантов которой — «Воевать давай, Игнат-сударь»: «…Там пролегивала она, да путь-дорожунька: / Шириною она широкая, далиною она конца-краю нет». (Фольклор казаков-некрасовцев. Краснодар, 1948. № 13).

На этом заканчивается текст в «Донских ведомостях» (1918, № 66). После него в газете: «Окончание следует», но продолжения найти не удалось. Далее по изданию: «Донской временник». 2005. С. 23.

Слегка измененная цитата из ст. Якова Полонского «Дорога» (1842):

Скорее всего это контаминация слов адамант и монумент. Ср.: Адамант — алмаз, бриллиант (Даль); «Твердый камень адамант» — распространенная в святоотеческой литературе характеристика отцов и учителей церкви, прославившихся твердостью своей веры (Прот. Г.Дьяченко. «Церковно-славянский словарь»).

«Донские Ведомости», № 91. 25 дек. 1918 (7 янв. 1919). С. 4–5

Саврасый, соврасый — конская масть (светло-гнедой с желтизною); савраска — обычная кличка лошади (Даль). Ср. там же: Ходит что соврас без узды.

«Донские ведомости», 1919: № 11. 13/26 янв. С. 4–5; № 16. 19 янв. (1 фев.). С. 3–4

Филипп Кузьмич Миронов (1872–1921) окончил в 1898 Новочеркасское юнкерское казачье училище Избирался атаманом станицы Распопинская. Во время русско-японской войны был награжден четырьмя орденами. В 1914 пошел добровольцем на фронт. В 1914–1917 командовал сотней, награжден 4 орденами и Георгиевским оружием. В январе 1918 привёл полк с Румынского фронта на Дон, был окружным комиссаром на Верхнем Дону. В 1918–1920 командовал крупными войсковыми формированиями, включая 2-ю Конную армию. Выступал против политики расказачивания. В октябре 1919 за самовольное выступление с Донским казачьим корпусом против А. И. Деникина был арестован по приказу С. М. Буденного и приговорен к расстрелу, однако Политбюро ЦК РКП(б) 23 окт. 1919 выразило ему политическое доверие. В 1920 вступил в РКП(б). За разгром войск П. Н. Врангеля награжден почетным революционным оружием и двумя орденами Красного Знамени. В февр. 1921 был арестован Донской ЧК и при невыясненных обстоятельствах убит часовым во дворе Бутырской тюрьмы, после чего было оформлено постановление ВЧК о расстреле «за подготовку на Дону контрреволюционного восстания». Реабилитирован в 1960 Военной коллегией Верховного суда. (См. о нем в т. 5 «Советской военной энциклопедии в Восьми томах», М., 1976; Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997.)