Итоги Итоги - Итоги № 32 (2012)

Жизненный уровень населения при этом будет продолжать падать. Но поскольку происходить это будет неравномерно, то те, кому пока живется еще ничего, будут получать отдельное удовлетворение от того, что станут объяснять тем, кто уже живет плохо, в чем они были неправы. Когда беда дойдет до них (а она дойдет!), они поймут всю глупость нынешнего поведения, но будет уже поздно.

Отметим, что проблем не избежать и тем, кто сегодня выступает пусть не как спаситель, но как временный облегчитель ситуации. И те средства, которые они, быть может, направляют на поддержание ситуации в Евросоюзе, могут выйти боком для них самих. А поскольку реальное состояние дел в мире (и в ЕС) рано или поздно на поверхность выйдет, то и ответ держать придется.

Вот в такой ситуации, когда и хочется (поскольку можно получить разные неожиданные преференции), и колется, находятся все потенциальные спонсоры Евросоюза. Как они будут себя вести, не очень ясно, это зависит и от объективных (развития кризиса), и от субъективных обстоятельств. Но в любом случае можно с полной уверенностью сказать, что реального результата не будет точно — денег на то, чтобы выправить ситуацию в Евросоюзе, нет во всем мире. И не будет, поскольку, если их напечатать, это неминуемо вызовет их быстрое обесценение. И ничего тут сделать нельзя.

На скорую руку

/ Дело

Игорь Юргенс: «Балом по-прежнему правит модель «ручного управления». То есть управления тем кризисом, который мы уже пережили»

Как говорят острословы, два экономиста — три мнения. Дискуссия на тему быть или не быть России жертвой европейского или своего, доморощенного кризиса лишнее тому подтверждение. Сегодня о том, есть ли шанс избежать такой опасности, размышляет председатель правления Института современного развития (ИНСОР) Игорь Юргенс.

— Игорь Юрьевич, у вас есть ощущение надвигающегося полномасштабного кризиса?

— Тут важно понять, что имеется в виду под полномасштабным кризисом. Массового сокращения спроса на российские товары традиционного экспорта, включающие нефть, газ, металлы, лес, удобрения, и на ряд других позиций вряд ли предвидится. В то же время рецессия в Европе, продолжающаяся на протяжении всего нынешнего года, является непреложным фактом. Нас пока выручает относительно стабильная цена на нефть, которая колеблется в районе 100 и чуть выше долларов за баррель. Если эта рецессия, как предсказывает целый ряд экспертов, будет купирована в течение года-двух, но при этом резкого падения цены на нефть не будет, то новой волны глубокого кризиса удастся избежать.

— В таком случае объясните, пожалуйста, почему многие эксперты не прекращают бить в колокола по этому поводу?

— Если эти люди говорят о новой волне финансового кризиса, подразумевая под этим сжатие доступных для нас кредитных средств и соответствующих ударов по финансовой системе, что вызовет, несомненно, последствия по кредитованию реального сектора экономики, то с этим можно согласиться. Но я лично такой сценарий не смею назвать глубоким кризисом. Потому что общемировой рост хотя и падает, но предсказывается в районе двух процентов ВВП. Что касается азиатских рынков, то две крупнейшие мировые экономики — Индии и Китая, хотя и находятся ныне в состоянии мягкой посадки, тем не менее по данному показателю дают рост от 6 до 8 процентов. То есть в данном случае наблюдается стабилизация общемирового спроса. Таким образом, к 2012 году Россия завершила восстановление своей экономики после кризиса 2008—2009 годов. Однако на нас могут оказать крайне негативное влияние как внешние, так и внутренние факторы. К их числу можно отнести кризис еврозоны, растущий госдолг США, замедление экономического роста в Китае и странах Азии. Помимо этого критически важными для России являются высокая степень волатильности цен на нефть, значительные социальные обязательства и бюджетные расходы, взятые на себя государством. А также слабость инновационного сектора.

— Тем не менее, случись вторая волна, насколько хорошо власти готовы к ней?

— Власти подготовились к будущему кризису по лекалам борьбы с кризисом предыдущим. Они попросили себе особых полномочий на случай ускоренного рефинансирования финансовой системы. Кроме того, зарезервированы довольно крупные суммы для антикризисных мер в госбюджете. Есть в наличии и другие методы решения вопросов пожарного характера. Что касается стратегической готовности, то в этом плане я не уверен. Потому что здесь балом по-прежнему правит модель «ручного управления». То есть управления тем кризисом, который мы уже пережили.

Что касается глобальной постановки вопроса о диверсификации нашей экономики, то в этом отношении мало чего происходит. Более того, у меня, как и у других экспертов, существует определенное непонимание, куда же подевалась наша «Стратегия-2020». Целая армия ведущих экспертов работала над документом, который показал все развилки, свойственные, с одной стороны, динамичной модели дальнейшей приватизации, улучшению эффективности регулирования, запуску рыночных механизмов в тех секторах, где сильно превалирует госсектор, и, с другой стороны, выделил всевозможные плюсы и минусы, которые свойственны госкапиталистической модели, связанной с наращиванием влияния госсектора. Все эти развилки, как мне кажется, положены под сукно. Правительство, президентская администрация выбирают то, что им ситуативно нужно. Так что стройного плана диверсификации я пока не вижу.

— Недавно Дмитрий Медведев объявил, что средний размер пенсий в России будет повышен с 2015 года не менее чем на 45 процентов. Как это согласуется с оптимизацией расходов бюджета?

— Выполнение данного обещания возможно лишь в краткосрочном плане. Да и то лишь путем массированного вливания бюджетных денег в пенсионную систему и по существу ликвидации накопительного элемента, за счет которого, то есть накопленных средств, будет закрыта дыра в пенсионном бюджете. Насколько я могу судить, отечественное экспертное сообщество главным образом протестует против фактического искоренения накопительного элемента. Но этот голос, к сожалению, не очень-то слышен.

В той же Польше решили пойти другим, гораздо более трудным путем. Весной этого года на чрезвычайном заседании польское правительство приняло проект реформы пенсионной системы. В соответствии с ним каждые четыре месяца пенсионный возраст будет увеличиваться на один месяц. Значит, в 2020 году на пенсию в 67 лет начнут уходить мужчины, а женщины — в 2040-м. Сейчас в Польше пенсионный возраст женщин — 60 лет, мужчин — 65. Понятно, что профсоюз «Солидарность» выступает резко против и призывает провести референдум. Тем не менее протест профсоюзов не поддерживает большинство экономистов. Они говорят, что, если сохранить возраст выхода на пенсию на нынешнем уровне и ничего не менять, полякам в скором времени грозит греческий вариант. В таком случае придется поднять НДС на все продукты на 8 процентов. Возможны еще варианты — увеличение размера взносов в Пенсионный фонд с 19 процентов до 30. Кто-то даже призывает привлечь в Польшу большое количество эмигрантов, которые и будут кормить пенсионеров. В любом случае голос экономистов в отличие от нас в Польше услышан. И в обсуждении этого, по словам польского президента Бронислава Коморовского, «важнейшего законопроекта для будущего Польши» принимает участие, опять же в отличие от нас, чуть ли не вся страна. Если этот законопроект будет принят, это ознаменует собой общественный договор между властью и населением. А это уже совсем иная ситуация. Гораздо более легитимная.