Газета Завтра Газета - Газета Завтра 956 (10 2012)

Это — нормально. Как показывает история — всегда и всюду демократия бывает и развивается — и во всяком случае побеждает там, где есть сильная боевая армия.

Потому что в нормальной стране армия — это народ. А когда она есть часть народа и состоит из его основных классов — она, с одной стороны, выражает ожидания народа — с другой стороны, является его вооруженной частью.

Собственно, демократия и родилась в первую очередь в форме военной демократии: самоуправления людей, способных носить оружие.

Страна, которая ведет много войн, должна иметь постоянный источник пополнения армии надежными солдатами. Такими могут быть только свободные люди. То есть, успешно воевать может только страна относительно свободных людей, страна, где имеется демократия, — в той или иной, соответственной историческому времени, форме.

Страна, которая мало воюет и живет торговлей, особенно продажей своего более или менее простого продукта, — в той или иной форме закабаляет свое население либо утверждает рабство. Потому что ей больше, чем солдаты, нужны дешевые рабочие руки. Торговое общество открывает дорогу к авторитаризму — и бессмысленной растрате своих богатств.

Воюющее общество — открывает дорогу к демократии и трате средств на развитие человека, поощрение искусства и образования. Сильная и часто воюющая армия — всегда рождает свободолюбие и демократию.

Почему об этом нужно помнить и говорить? Потому что в России ни всенародные голосования, ни помазания, ни конституции — никогда не были главным и определяющим фактором политической жизни. Главным фактором было настроение и поддержка общества.

4 марта 2012 года Путин победил на президентских выборах. Убедительно и в первом туре. Победил потому, что его поддержал народ, — народ, который при всем недовольстве властью и половинчатостью политики Путина, не хочет возврата во времена Ельцина или Горбачева.

Но его оппоненты не случайно говорили о своей надежде на второй тур. Этот их второй тур был бы не электоральным — а улично-элитным. Попыткой государственного переворота.

Более вероятно — что Путин победил бы и в этом туре, победил бы, потому, что народ будет с ним.

Но через некоторое время ему придется решать. «Любить всех» — не удастся. Либо с Народом — либо с Бизнесом. Либо технологический прорыв и возвращение России ее места в мире — либо рыночные иллюзии и мифы о «борьбе с коррупцией» и «благоприятном инвестиционном климате».

Путин силен тем, что чувствует народ — и чувствует политику. Путин слаб тем, что верит в рынок и преувеличивает роль бизнеса в необходимом технологически промышленном прорыве.

Общая конфигурация приоритетов, которые он предлагает в экономике, — вполне обоснованна: главное — победа в мировой конкуренции. Для этого — осуществить технологический прорыв, сосредоточив ресурсы на нескольких приоритетных областях. Опереться — на поддержку и развитие науки, как в академических НИИ, так и ведущих университетах, обеспечить государственную поддержку и стимулирование промышленного развития и инновации, принудить к инновациям и сам бизнес, инерционно не желающий тратить на них деньги.

На самом деле готовность вкладывать средства рождается для капитала не из сказок про «инвестиционный климат».

Потому что инвестиционная привлекательность определяется тем, прибыльно или нет вложение средств в данную страну и данную отрасль.

И кроме прибыльности, важны еще два момента: экономическая и политическая стабильность в стране плюс гарантии возврата долгов. Тем более, что, как и пишет Путин, России нужно привлечение именно «долгих», «длинных» денег. Если речь идет о том, что деньги нужно дать надолго (правда — кому это нужно, если их можно вложить на более короткий срок во что-нибудь более ликвидное и выгодное?), значит нужны следующие обстоятельства:

— возможность располагать средствами, возврата которых можно долго ждать (это либо другие государства — но им сейчас вообще не до того, либо крупные корпорации) ;

— уверенность в том, что проект, который ты финансируешь, — просуществует заведомо долго;

— более или менее надежно даст такую отдачу, которая оправдает отказ от более коротких и зримых вложений сегодняшнего дня;

— наличие политической и экономической стабильности, отсутствие рисков того, что вследствие «форс-мажорных» обстоятельств: не то революции, не то переворота, не то «демократизации», — все начинания доминирующего сегодня политического субъекта останутся в прошлом, и новые финансовые группы начнут делить производства, на которых они осуществлялись;

— наконец, уверенность не только в преемственности политики, — но и в преемственности власти, гарантирующей возврат с выгодой вложенных средств. И, кстати, в том, что власть этой страны поддерживает народ. Народ — а не «болотные» сборища.

Отсюда вывод: более или менее крупные средства вкладываются либо в сильные и стабильные страны с устоявшейся экономикой. Либо в страны, бурно развивающиеся, но с сильной властью.

Деньги вообще не дают слабым и бедным. Деньги дают сильным и богатым.

Там, где есть рынок и современная демократия западного типа, — там обязательно есть коррупция. Можно назвать страны, где есть сильное антикоррупционное законодательство и с коррупцией ведется «нещадная борьба». Но развернутая и повседневная борьба с коррупцией — есть лишь отражение существования повсеместной и развернутой коррупции.

Коррупции нет лишь там, где у общества есть сильные объединяющие его цели и смыслы.

Деньги дают не тем, кто ведет борьбу с коррупцией. А тем, кто умеет их надежно и выгодно возвращать, — то есть, имеет достаточно сильную и эффективную для этого власть.

Тоже в марте, только 1815 года, Наполеон изгнал из Франции Бурбонов благодаря тому, что смог опереться на народ. Высадившись 1 марта 1815 года в Тулоне, он за 20 дней, не применяя оружия, прошел путь до Парижа. Горожане несли его на руках. Королевская армия корпусами переходила на его сторону. И недавно предавшие Наполеона элиты вновь перешли к нему, больше всего страшась, что в политику вернутся те, кто открыл ему дорогу в столицу, — НАРОД Франции.

Наполеон проиграл, в конечном счете, не на поле Ватерлоо. Он проиграл в Париже, в Елисейском дворце. Когда элита Франции вновь предала его и раскручивала заговор по его отстранению от власти. И спешила предать — чтобы обезопасить свое положение. Годом ранее заговор против Наполеона организовал его министр иностранных дел Талейран. Теперь — его министр полиции Фуше.

Значительная часть элиты требовала отречения императора. Но, чувствуя предательство, низы страны требовали продолжения борьбы. На площади Парижа вышли рабочие, ремесленники, студенты — и они, а не пэры империи провозгласили своим лозунгом «Да здравствует император! ». Причудливо соединив это с лозунгом «Да здравствует Революция! ».