Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6380 ( № 32 -33 2012)

Наталья МАКАРЕВИЧ

Бабье лето

Прошло бабье лето, но женщинам снится,

Что эта пора может вновь повториться.

Мечтают - не только о том,

чтоб тепло бы вернулось,

Но чтобы и в жизни судьба улыбнулась:

Любимый чтоб обнял, как в первые годы,

Морщинок бы меньше и в ногу бы с модой.

Хоть женщина бабою стать не торопится,

Но ждёт своё лето, ей бабьего хочется[?]

Простого и скромного бабьего счастья -

И в дождик, и в солнце, в жару и в ненастье.

***

Я, как будто ласковая кошка,

На твоих коленях примощусь,

И хорошим всем, что было в прошлом,

Я с тобой охотно поделюсь.

Утаю лишь горести и беды,

Огорченья скрою от тебя.

Кто однажды боль уже изведал,

Думает не только про себя.

Растворяясь в объятьях, помечтаем,

В будущее дверцу приоткрыв.

И представим, будто мы летаем,

Раненые крылья обновив.

А когда под райских пташек пенье

Мы вернёмся на исходе дня,

Я опять клубочком на коленях

Примощусь удобно у тебя.

Галина САФИУЛИНА

* * *

Мы в суете мирской не вспоминаем Бога,

Лишь скажем, к слову: "Господи прости!"

И прозреваем, лишь почти пройдя дорогу,

Задумавшись: а что там, впереди?

Мы знаем: Бог - любовь!

Прощает, хоть и судит,

Жалеет нас за слабость и грехи.

Ему известно, как несовершенны люди,

Как их пути во мраке нелегки[?]

И чтоб спасти творенье Божье -

наши души,

Христос распять себя дал на Кресте!

А что ж самим нам, люди, заложило уши?!

Иль не хотим мы слышать стоны те?!

Конечно, проще жить, не ведая надзора,

Стыдливо прячась от святых икон.

И каждодневной малой каплею позора

Подтачивать всё то, что создал Он[?]

Лишь подойдя к тому, заветному порогу,

Мольбы свои мы Господу несём,

Осознавая: этим, может, хоть немного

Мы души грешные свои спасём[?]

***

[?]Не держали над нами венца,

Но, как Ева когда-то в Раю,

Я себя до краёв, до конца,

Словно Богу, тебе отдаю!

Не сочти недостойным мой дар -

Он, поверь мне, родной, от души.

Разгоревшийся в сердце пожар

Резким словом тушить не спеши.

Каждый час, проведённый с тобой, -

Это наш, это мой звёздный час!

Скоро кончится всё, дорогой[?]

Но молю: не теперь, не сейчас!

Расставаясь, мне хочется вновь

Поскорее тебя увидать.

Если это ещё не любовь,

Что тогда мне любовью назвать?!

Геннадий БОЛДЫРЕВ

Вознесение

Если б дал мне Боже в праздник Вознесения

Встретиться на паперти Вечности

с Есениным[?]

Рухнуть на колени и под небом синим

Вместе помолиться за судьбу России!

Чтоб послал Всевышний ей ума и силы,

Чтоб не зарастали отчие могилы,

Чтобы клён опавший снова стал зелёным,

Напевал бы песни по ночам влюблённым.

Чтоб, напившись в доску, лёжа под рябиной,

С ним рыдать стихами по земле родимой.

И глядеть с тоскою на пейзаж неброский,

Где поэт когда-то обнимал берёзку[?]

Если б дал мне Боже в праздник Вознесения

Встретиться на паперти Вечности

с Есениным[?]

Рухнуть на колени и под небом синим

Вместе помолиться за судьбу России.

Сергей ГАВРИЛОВ

***

Какая долгая зима.

Зима - в душе и наяву.

Короткий день - и снова тьма.

Быть может, я и не живу?

Быть может, это - только сон,

Где мне колючая метель

Со смертью воют в унисон,

Зовя в холодный свой тоннель?

Я сжался весь, закрыв глаза,

Иду, проваливаясь в снег.

Зачем, замёрзшая слеза,

Ты жжёшь? Ведь я - не человек.

Забыто всё: любовь, весна.

О, как всё это далеко!

Но тихо будит ото сна

Стук сердца где-то глубоко.

"Упасть легко, но встать потом, -

Мне сердце говорит, - трудней.

Без жалости гони кнутом

Себя и выйди из ночей.

Иди вперёд, глотая ртом

Холодный воздух. Я с тобой.

Забудешь, может быть, потом,

Как жил ты долгою зимой".

СЕДЬМОЙ. Рассказ

ВПЕРВЫЕ В "ЛГ"

Мы возвращались в город. Соседи дремали. Не спал только шофёр Лёша. И мне не спалось. То ли от пыли, то ли от табачного дыма болела голова. Я попросил остановить машину.

Ночь стояла лунная, свежая. Было светло и тихо. В такую пору комбайны уже не работают. Степь отдыхает под звёздами. Время от времени это безмолвие нарушают автомобили с зерном, торопятся на элеватор. В тот час и машин не было. Тишина. Млечный Путь, холодный воздух и огонёк, мерцающий далеко, слева от дороги[?]

- Бригада, наверное?

- Третья, - сказал Лёша.

В другое время я бы обязательно завернул туда. Но сейчас было поздно. Бригада отдыхала. Да и подумалось: стоит ли расспрашивать людей о том, что быльём поросло.

Вечером, пару часов назад, я слушал директора Савкенова.

- Как об этом рассказать, - промолвил в раздумье Саби Жанабекович. Смущённая улыбка блуждала на его губах[?] Он помолчал, подбирая слова.

- История такая, что мне до сих пор как-то неловко, - Савкенов поставил на дастархан пиалу с чаем, вытер губы. - Весной это было[?]

В тот год апрель стоял тёплый. Отцвели подснежники, пробилась первая зелень. Прогноз обещал погожие дни. Савкенов ехал в третью бригаду. Со дня на день здесь должны были начать сев. Время шло к вечеру. Директор думал о своих директорских делах и рассеянно посматривал в окно.

Вдруг метрах в ста от машины что-то серое нырнуло в землю.

Савкенов велел шофёру поворачивать. Подъехали, видят - нора. Не волчья ли? Савкенова в жар бросило. Передним колесом "газика" закрыли нору. Савкенов послал шофёра в бригаду за людьми, а сам остался караулить.

Пришли люди, возбуждённые, шумные. Стали по очереди рыть землю. Лопата с трудом врезалась в слежалый пласт целины.

Когда земля внезапно провалилась, из норы стремительно выскочила волчица. Её даже разглядеть не успели.

- Нас было пятеро мужиков, и всё же, веришь, испугались, - говорил Саби Жанабекович, прихлёбывая чай. - Ружья-то у нас не было.

Из норы вытащили шесть маленьких беспомощных волчат. Кто-то уверенно сказал, что должен быть и седьмой.

Савкенов стоял у машины и смотрел в бинокль на сопку. Он видел волчицу. Она ходила взад-вперёд, садилась на задние лапы, вытягивала морду. То ли слышал Савкенов, то ли ему чудился вой, протяжный, печальный.