Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6384 ( № 37 2012)

Режиссёр-постановщик П. Хомский не побоялся заочной конкуренции с именитыми предшественниками. Более того - он сделал ставку на актёрскую игру, где и добился успеха. Если к исполнителям эпизодических ролей ещё могут быть кое-какие претензии, не все из них достаточно выразительны, то главные удались на славу.

Перво-наперво хочется сказать о Валентине Талызиной и Евгении Стеблове, играющих тётку и отца невесты Кречинского. Блистательный дуэт мгновенно покоряет зал, зрители буквально ловят каждое их слово. Поражает и умение этих мастеров "играть без мяча" - даже когда у них нет реплик, крайне интересно наблюдать за тем, как те реагируют на происходящее. Они демонстрируют пример высшего актёрского пилотажа.

Если героев В. Талызиной и Е. Стеблова можно считать комедийными благодаря режиссёрской трактовке, то оруженосец Кречинского незадачливый Расплюев является чисто комическим персонажем. Однако Александр Леньков не идёт по пути наименьшего сопротивления - он сыграл в этом фанфароне драму маленького человечка.

У Анатолия Васильева, играющего Кречинского, самая трудная роль - он практически не покидает сцену, у него много монологов. Так что помимо актёрского мастерства ему пришлось продемонстрировать и недюжинную физическую подготовку.

Зрителям хорошо известно содержание пьесы. Если кто не знал, то быстро догадается, чем кончится дело. Разумеется, Кречинский потерпел фиаско, убиты горем близкие со стороны невесты и жениха. В выигрыше остались лишь "родственники со стороны зрителей", получившие в подарок яркое театральное зрелище.

А.Х.

Тихий ветер памяти

Виктор Ащеулов.

Жил такой парень: Сборник

воспоминаний и стихотворений

о Шукшине. - Белокуриха, 2011.

- 999 экз.

Память людская - тоже

жизнь... - Белокуриха,

2011. - 500 экз.

Из Алтайского края, из глубины России, ко мне пришёл увесистый пакет, который невольно заставил встряхнуться и вспомнить прошлое, - прислал его мой старый товарищ Виктор Иванович Ащеулов. В пакете находились две книги: одна о Василии Макаровиче Шукшине, вторая - об Анатолии Пантелеевиче Соболеве.

О Шукшине сказано уже много, добавить что-либо новое трудно, но в книге "Жил такой парень" подмечены некие тонкости, связанные с местным колоритом, с Алтаем, с людом здешним. У себя, в родной деревне, Шукшин был совсем иным, чем, допустим, в асфальтовой Москве, и этот "другой Шукшин" интересен не менее, чем Шукшин, который давно и хорошо известен. "Жил такой парень" - это слово о великом мастере кино и литературы, сказанное теми, кто знал его и любил, кто запомнил его таким, каким он был когда-то на Алтае (и не только там), и пронёс этот светлый лик через свою жизнь.

Среди таких людей, помнящих родство, - немало именитых писателей, Виктор Ащеулов собрал их воспоминания, стихи, устные рассказы (письменные тоже), а также воспоминания родни, земляков, перелопатил, положил на бумагу - получилась поучительная и нужная книга.

Любой человек, взяв её в руки, порадуется обязательно.

Теперь о книге "Память людская - тоже жизнь", посвящённой Анатолию Соболеву. Блестящий прозаик, красивый человек, моряк, прошедший войну на Севере в водолазной команде, автор многих популярных повестей, он всегда был безжалостен к себе, к тому, что пишет, не терпел в литературе даже самой малой, самой крохотной халтуры - всегда работал с полной отдачей, на пределе. Это была работа на износ. Работать по-иному он просто не мог. Возможно, именно поэтому Соболев очень рано ушёл из жизни. А с другой стороны, позади ведь была война[?] Не стало его в дни писательского съезда в Москве, делегатом которого он являлся, летом 1986 года.

А писателем Соболев был удивительным. Сюжеты выстраивал так, что обязательно потом находился какой-нибудь реально живущий человек, который приходил к Анатолию Пантелеевичу с утверждением:

- Это происходило со мной!

Напрасно Соболев доказывал визитёру, что сюжет повести выдуман от начала до конца, расписан вымышленными деталями и наполнен придуманной художественной тканью, герой "былых времён" не верил этому. Например, Соболев написал как-то повесть "Три Ивана" - про трёх русских военнопленных, бежавших из гитлеровского концлагеря.

По дороге беглецов выследили и поймали в овраге немецкие мальчишки. И, недолго думая, расстреляли, поскольку у этих юных недоумков оказалось оружие.

Соболев, знавший войну в деталях, сказал после выхода книги:

- Мне кажется, что это вот то самое, что называется лицом фашизма, - когда дети расстреливают взрослых.

Он был тысячу раз прав - мудрый человек и пронзительный писатель Анатолий Соболев. И в прозе своей был убедителен и правдив, уж коли к нему пришёл искалеченный мужчина с крупными чертами лица и отрезанным левым ухом и рассказал, что одним из троих бежавших был он. Лишь ему удалось выжить.

Но биографии-то всех троих были выдуманы автором, а сама история была подсказана каким-то второстепенным фактом, почерпнутым то ли в газете, то ли услышанным в обычном бытовом разговоре.

А после публикации повести "Грозовая степь", где есть эпизод, как некий лихой комсомолец сбрасывает крест с церковного купола, а в него, стремясь предотвратить святотатство, дважды стреляют с земли, но не попадают, Соболев получил покаянное письмо из Ульяновска от подполковника в отставке, который признался, что эта история происходила с ним - молод тогда был и дурак дураком[?]

Вот так и смыкаются иногда литературная выдумка и жизнь, в книге Виктора Ащеулова это подмечено весьма точно. Впрочем, после прочтения один грустный вывод всё-таки напрашивается: очень уж упал ныне уровень литературы, ни в какое сравнение не идут поделки иных художников (от слова "худо") с тем, как и о чём писали раньше и вообще как работали настоящие мастера прозы и поэзии - те же алтайцы Василий Макарович Шукшин и Анатолий Пантелеевич Соболев. Читать их можно часами, не отрываясь и не уставая при этом.

Про современных так называемых мастеров этого не скажешь. Куда мы идём, к какой черте? Кто ответит на этот вопрос?

Валерий ПОВОЛЯЕВ