Газета Завтра Газета - Газета Завтра 373 (4 2001)

Так или иначе, сценарий заработал, когда объявился спонсор в лице неутомимой гиены войны Мадлен Олбрайт, пообещавшей 2 миллиона "зеленых" за информацию о террористах, обстрелявших посольство США. Теперь все основные компоненты похлебки собраны, не хватает малости — двух-трех болванов, которые исполнят заученные тексты признания. Подбирали долго — не везло: крутые уголовники не хотят краснеть, наркота и педики — не тянут на организованный террор, у "фашистов" на Зюганова — аллергия, иные просто не способны выполнить задачу — кто поверит, чтоб за 15 секунд... Но случай, его величество случай!

Санкт-Петербург. 7 мая 2000г.: "В Санкт-Петербурге сотрудниками ФСБ России задержан неработающий житель Москвы, один из подозреваемых в обстреле посольства США в Москве весной прошлого года. В ходе обыска у него был изъят внушительный арсенал оружия и ... также гипсовая фигура мужчины в маске и с гранатометом на плече, изготовленная, по словам задержанного, на память о событиях у американского посольства. По информации из неофициальных источников, к концу следующей недели контрразведчики рассчитывают задержать остальных участников теракта".

Очень интересно: одного задержали, второй — "настоящий полковник", он-то, надо полагать, не в бегах, третьего... — одного, значит, остается найти. Не нужно думать, что опять журналисты напутали: здесь они, как слепые котята, и импровизировать не очень любят: сказали "в С.-Петербурге" — они честно донесли народу, хотя на самом деле не в С.-Петербурге; сказали "арсенал" — они добросовестно его перечислили (длинный список, я его просто не привожу), хотя и нет арсенала. То есть здесь — порядок, что дали, то и передали. Значит, "рассчитывают задержать остальных". Все знают, что в машине было двое плюс "настоящий", но этого мало — должна быть орга-ни-за-ци-я.. Какая? Это — дело техники.

Не нужно думать, что службы ФСБ днем и ночью рыскали в поисках террористов, пытавшихся хлопнуть по посольству США. Работы хватало — взрывы, осуществленные настоящими извергами в Москве и в других городах России с огромным числом жертв, громкие заказные убийства, тяжелый криминал — нужна помощь угрозыску и т.п. Кроме того, в России, мы это все знаем, никто и не думал возмущаться по поводу несостоявшейся акции, скорее — сочувствовали. Но — служебный долг, а здесь такая очередь нерешенных дел! По важности, по времени, степени опасности столько трагических событий с огромным числом невинных жертв.

Дело обстояло значительно прозаичнее. Один молодой скульптор, назовем его Александр (сохраним служебный порядок — органы не сообщают имя, а мы не будем забегать вперед, хотя почему-то одного, что называется, в полный рост, а другого как-то скромно держат в тени и все чего-то маскируют: не там поймали, не то нашли и ... безымянный какой-то) так вот, скульптор создает из гипса фигуру гранатометчика, и на слишком прилипчивые расспросы своей дамы сердца, желающей узнать, для чего, собственно, вылеплен сей воин, скульптор как бы доверительно намекает ей, что сделал эту статую в память об известных событиях. Гордость переполняет сердце скульптора и укрепляет в чувствах даму. Проходит время и — ничто не вечно под луной, дама сердца узнает, что ее талантливый и мужественный друг намерен жениться на другой. Происходит трудное объяснение, но все аргументы исчерпаны — он непреклонен: невеста действительно есть и свадьба вот-вот состоится. Последнее средство — угроза разоблачения, но скульптор не принимает этого всерьез, да и с чего, собственно? Оскорбленная изменой женщина, гонимая жаждой мщения, недолго раздумывая, доносит на своего незадачливого друга. Понятно, что здесь службам ФСБ ничего не оставалось делать, как отреагировать на информацию. Задержанный на птичьем рынке в Москве (а не в С.-Петербурге) Александр, куда он пришел, чтобы купить корм рыбкам (а не очередную партию оружия, как мечталось сценаристам), был немало удивлен и даже раздосадован, — срывалась поездка в Рыбинск, где назначена была встреча с невестой.

Отступление первое.Арсенал оружия, о котором услужливо сообщили СМИ, с подачи, очевидно, спецслужб, оказался грудой ржавого железа, накопанного на местах боев Великой Отечественной и непригодного к использованию — чего не найдешь в мастерской художника. Зато в СИЗО его ждала подходящая компания: один бывший помощник депутата от фракции КПРФ, другой — из его окружения с полукриминальной биографией — оба задержаны за незаконное хранение оружия. Оставалось навести линии связи и они, кажется, нащупывались — на ринге 1993 года встречались тысячи людей, и увязать их в организацию не составляло труда. Началось обычное в таком деле прессование: ночные допросы, мордобой, угрозы раскрутить копаное оружие на солидный срок и т.п. Временами тактика жесткого прессинга сменялась на сочувственное сострадание — и скульптору в "номер" доставляли пластилин для лепки, обещали свидание с невестой и уплату задолженности за арендованную мастерскую. КПРФ становилась почти родной для Александра. Одно оставалось невыполненным — руководитель тергруппы не вытанцовывался. Скульптор явно не тянул на эту роль. Зато круг его друзей и знакомых, требующих внимания, все расширялся. Правда, среди них — все больше неработающих или крепко поддающих, а то и травкой балующихся. Но вот, наконец, есть! Почему бы и нет?! Вполне подходящий кандидат — не пьет, не курит, атлетического сложения, грамотный, характер волевой, иначе не быть ему руководителем автосервиса. Настоящий лидер — не формальный. Со скульптором знаком — даже оказывал ему материальную помощь как молодому художнику. Нужно только зацепиться, найти чего-нибудь. Или найти того, кто обеспечит "находку". Так, следуя привычной логике, вышли на конкурентов, давно давивших на "Автосервис". Эти были попроще — готовы на все, даже на год изолированный Гаврюшин давал им карт-бланш на многие годы вперед.

"Есть! — никогда еще так близко не наклонялись генеральские погоны щеголеватому офицеру, — есть, я это сделаю! — внутри что-то напряглось и сдавило дыхание, жилы на висках напряглись и в налитых кровью глазах всплыла картина унижения, — я буду генералом, и быстрее, чем вы думаете". Это пока был "настоящий майор", который закончил МАИ, и однажды на дружеской пирушке один уважаемый в среде МУРа сыщик сказал ему: "Тебе бы не в МУР, а в КВН, на сцену — там все ваши, больно комично ведешь дела". До сих пор там, где-то глубоко внутри, это жгло его и подстегивало: "Я сделаю это, но не раньше и не позже, а в самый, быть может, значимый день, это и будет подарок к моему тридцатилетию, устрою вам, как теперь говорят, "ток-шоу". Воспоминание о гонораре от тетушки Олбрайт смягчило неприятную картину, давление заметно упало — зелень сыпалась на него тяжелым дождем листопада, устилая пол его кабинета сплошным ковром.