Валентин Степанков - Кремлевский заговор

Когда зашла речь о том, что следует закрыть радиостанцию «Эхо Москвы», так как она дестабилизирует обстановку, Язов сказал, что военные хотели это сделать, но какой-то милицейский полковник встал на защиту радиостанции.

Завязалась ведомственная перепалка между Язовым и Пуго. «А Вы проверили, как это было?» «Ваши вечно все путают». «Нет, это с Вашими вечно язык не найдешь…»

Раздоры прекратились, когда все приглашенные были отпущены и в кабинете остались только свои.

— Крючков и Пуго, — показал Александр Тизяков, — внесли предложение об аресте Ельцина на «некоторое время», пока не будет восстановлена обстановка. Никто против изоляции Ельцина не возражал, в том числе и я…

ДОКУМЕНТ БЕЗ КОММЕНТАРИЯ

Из проекта «Программы режима особого функционирования экономики в СССР»: [8] Документ изъят при обыске у Александра Тизякова.

— Запретить всем руководителям государственных предприятий выдвигать какие-либо требования сверх установленной цены за реализацию продукции по натурной или другой дополнительной оплате к потребителям продукции, изготовленной в объеме госзаказа, установить за нарушение, указанное в данном пункте, виновные привлекаются к уголовной ответственности с наказанием в виде штрафа до 1000 рублей или тюремного заключения сроком до трех лет.

— Ввести на три года на всем железнодорожном транспорте СССР режим военного времени. Порядок введения, выделения воинских подразделений, другие мероприятия определить постановлением Совета Министров СССР.

— Приостановить действие Закона СССР о порядке разрешения коллективных споров (конфликтов).

— Внести временное изменение в Закон СССР о кооперации в СССР в части запрещения всем кооперативам СССР продавать продукцию (услуги) по ценам выше государственных.

— Приостановить деятельность всех незарегистрированных установленным порядком общественных организаций, проведение в стране митингов и демонстраций.

В случае нарушения виновные привлекаются к уголовной ответственности в виде штрафа до 3000 рублей или тюремному заключению сроком до трех лет.

— …Признать незаконными и распустить в течение недели со дня опубликования программы все общественные и другие образования, выступающие, как претенденты на создание своих органов власти в регионах. Виновных в невыполнении данного пункта или мешающих в указанных регионах нормальной работе государственных предприятий, привлекать к уголовной ответственности в виде штрафа 1000 рублей или тюремному заключению до трех лет…

Вечернее заседание ГКЧП окончательно показало, что «законный» вариант заговора рухнул.

— Янаев поинтересовался у приглашенных на совещание лидеров парламентской Группы «Союз» Чехоева и Блохина, удастся ли в Верховном Совете набрать две трети голосов, — свидетельствует Александр Горковлюк. — Те ответили: если люди увидят, что ГКЧП начал реализовать обещанное, то тогда можно рассчитывать на успех, если этого не произойдет — надеяться нечего…

Члены ГКЧП перевели мрачные вопрошающие взгляды на заместителя председателя кабинета министров Догужиева, который в связи с болезнью Павлова приступил к исполнению обязанностей главы правительства.

Догужиев, будучи опытным хозяйственником и экономистом, понимал, что за обещаниями ГКЧП «улучшить жизнь» нет ничего, кроме желания пустить пыль в глаза народу. Когда ГКЧП стал наседать на него с требованием незамедлительно представить населению страны доказательства того, что у новой власти слова не расходятся с делами, он, снимая с себя всякую ответственность за реализацию данного обещания, доложил без прикрас о реальном положении дел.

— Догужиев, — свидетельствует Язов, — с бумагами в руках комментировал ситуацию в экономике: этого нет, и этого нет, а этого осталось всего на несколько дней. Кредиты закрыты. Вы хотите что-то из детского? И детского нет...

— Бакланов повелительным тоном распорядился, чтобы Догужиев предоставлял ГКЧП два раза в день — утром и вечером — статистику о положении дел в экономике, — свидетельствует Леонид Кравченко. — В ответ Догужиев в резкой форме ответил: разве Бакланов не знает, что сбор оперативной статистики давно отменен. И стат-данных не будет ни днем, ни вечером.

Догужиева поддержал заместитель премьера Маслюков.

— Цены понизить можно. Но где взять деньги на дотацию производства? В бюджете на это средств нет, — сказал он.

Как утопающий хватается за соломинку, вспомнили о неприкосновенных воинских запасах. Но тут «завелся» Язов.

— Я-то знал, — вспоминает тот разговор Язов, — что армейские резервы рассчитаны только на армию, и то на несколько дней. А на 300-миллионное население страны запасов хватит всего на один день. Это же не решение проблемы…

Идеологическое противостояние, длившееся шесть лет, довело страну до истощения. Пришло время пожинать его горькие плоды…

По данным Всесоюзного центра изучения общественного мнения, 20 августа лишь не более 18 процентов горожан России верили, что приход к власти ГКЧП улучшит экономическое положение страны.

На второй день прихода к власти ГКЧП Центр опросил около 2 тысяч москвичей. На вопрос: «Считаете ли вы деятельность ГКЧП законной?», ответили «да» лишь 13 процентов, а 73 сказали «нет».

У ГКЧП осталась одна надежда — на силу.

28-летний москвич Александр Детков, которого на баррикадах многие знали под псевдонимом «Константинов», сквозь сетку начавшегося дождя пристально изучал в бинокль этажи расположенной напротив здания Верховного Совета России высотной гостиницы «Украина».

Разведка докладывала, что гостиница «Украина» будет использована в случае штурма как снайперская позиция, оттуда можно прицельным огнем поддерживать нападающих.

Детков прибыл на защиту Белого дома в первый же день введения ЧП. Как бывшего десантника его включили в штаб самообороны.

Оборона была организована по военному принципу. Штаб разбил добровольцев на взводы и роты. Охрана каждого из подъездов здания Верховного Совета России поручалась двум-трем взводам и «огневым группам», вооруженным бутылками с зажигательной смесью.

В бутылках был бензин с пищевым желатином. Бензин наливали из баков автомашин. Желатин закупали в расположенных поблизости магазинах на собранные пожертвования.

Водка, прихваченная кое-кем на баррикады «для храбрости», изымалась и выливалась в Москву-реку, или передавалась в госпиталь самообороны. Штаб старался не допускать пьяных на баррикады. КГБ распространял провокационные слухи о том, что у Белого дома скопилось большое количество «пьяных хулиганствующих элементов». Таким образом готовилась почва для оправдания применения силы.