Эдуард Лимонов - Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова

«Разговор же осаждённого в „Яхонте“ Дружинина (напомним, что он — бывший милиционер) с милицейским боссом звучит так: „Что, Дружинин, собираешься сопротивляться?“ — „Чему? Боже упаси!“. Тем не менее вышедшая из гостиницы адвокат, рассказывает, что служба безопасности КрАЗа, вооружённая до зубов, находится в полной боеготовности и готова отбиваться. И вот, 65 бойцов спецназа во главе с зам. начальника УОПа Антоном Килиным врывается в „Яхонт“… Вскоре атака захлебывается… Как только речь заходит о вскрытии личных сейфов (а Килин убеждён, он получил бы веские доказательства, что на вооружении у секьюрити КрАЗа: отнюдь не только пистолеты Макарова и карабины, но и кое-что посерьёзнее) — обыск прекращается».

Мы уже знаем, что вмешались разумно Петрунин и и.о. прокурора края Ю. Антипин. Вмешались в схватку ментов! Быкова там нет совсем, он в Англии! Экс-мент Дружинин и начальник секьюрити КрАЗа Г. Киселев, бывший полковник милиции, с одной стороны, и менты: старший опергруппы А. Дубодел (нацеливший в лоб Дружинину пистолет в автосалоне), А. Килин и другие — с другой стороны.

Никакой крови не пролито, ни капли. Человек, из-за которого сыр-бор — О. Карелин, является в тот же день вечером в УОП. В чём же он обвиняется, зачем за ним приезжала опергруппа? В подделке документов при регистрации автомобиля. Ни больше ни меньше. Всего-то… И все эти люди натягивали свои шапочки с дырами для глаз, клацали затворами, сотни людей, заметьте, скандал, мальчики кровавые в «Известиях». И всё почему? Потому что бывшие менты не захотели отдать подозреваемого в подделке каких-то вшивых документов, и которые, может, и не были подделаны, другим ментам.

Но при чём тут Быков?

Потому что Тарасов, может быть, родился с инстинктом разоблачителя, ниспровергателя, Торквемады, Великого инквизитора, но он всего лишь собкор «Известий». А рядом Быков, Быков, Быков, глаза мозолит.

И наконец, четвёртая статья в серии «Неприкосновенный»:

«4. Быков и общество, или Молчание ягнят».

В первой части статьи Тарасов иронически перечисляет заслуги Анатолия Быкова, его благотворительные дела. Не всё, но близко к правде. Потом, верный своей привычке к методу коллажа, смешивает сказанное с размышлениями о

«маске-шапочке с прорезью для глаз, позволяющей спокойно беспредельничать и бандитам, и милиционерам».

Так как Быков не милиционер, то Тарасов подклеивает к рассуждениям охранников назаровского дома, а потом без перехода идёт подзаголовок

«Япончик, Косяк и другие „крестные отцы“».

То есть в сознании читателя ставит рядом далёкие понятия, и у читателя появляется в сознании внушённый образ: «бандит, раз не милиционер». Далее для полноты, чтоб укрепить произведённое впечатление, рассказывается, как в 96 году вышел из колонии Косяк. Как

«об этом просили и милиционеры, и коллеги Косяка по цеху, тревожащиеся за его дальнейшую судьбу».

Быкова попросили позвонить Косяку из США.

«Поздравь, обсуди ситуацию, — тебя он послушает».

Быков позвонил.

«Косяк, выйдя на волю, вскоре исчез. Говорят, он был в Москве на воровской сходке, где его товарищи, столичные „законники“ проявили интерес к региону. После гибели Косяка (а в ней никто не сомневается) красноярское „синее“ течение вновь стало рассыпаться. Этим летом (1997 года) убили нового кандидата на воровское звание — Артюшка. У расстрелянного Артюшка нашли фотоснимки Быкова»,—

пишет Тарасов. Многозначительно. Ну и что? Мои фотоснимки есть у тысяч людей. В России, США, Франции, Сербии, ещё в десятках стран. Это не значит ничего, кроме того, что в разное время они меня фотографировали, или мы фотографировались вместе.

«14 после этого вы будете отрицать, что являетесь краевым „крестным отцом“? — спросил я у Быкова», —

сообщает Тарасов.

«Я не „крестный отец“, я лидер не оргпреступного сообщества, а спортивного, — ответил Быков. — Мое окружение — несудимые, непьющие, некурящие. Это будущее нации. УОП, все эти спецорганы, призванные блюсти законность в стране, изжили себя. Они развалили Россию, развели нас всех по углам. Мне легче всех этих начальников правоохранительных органов на пенсию отправить, платить, сколько они пожелают, лишь бы не мешали тем, кто верно понимает задачи и может их выполнить».

Интересно, что Быков противопоставляет своих людей именно УОПу, и чётко говорит: « …все эти спецорганы… развели нас по углам».

Когда я встречался с Антоном Захаровичем Килиным в его холодном кабинете на ул. Советской, 416, я ещё не представлял себе всю историю Быкова в её динамике, — только общие очертания. А то бы я обязательно спросил Килина о роли УОПа в убийствах уголовных авторитетов, и в частности, о роли его начальника в 1993—95 годах Агеева. Думаю, Килин бы мне ничего, конечно, не сказал. А может, он и не знает ничего. Впечатление у меня от него осталось нормальное: пожилой солидный мент. Но, как сказал главред «Вечернего Красноярска» Комарицын, « никакая милиция законы не соблюдает». Вообще-то, если всё это так, как говорит Быков, как сказал, но открестился Усс, если роль УОПа такова, то, выходит, у нас в России в середине 90-х годов уже существовали эскадроны смерти.

В четвёртой своей статье Тарасов лягнул и свою коллегу, тележурналистку ТВК и передачи «Человек и закон» Марину Добровольскую.

«Первое же явление закулисного хозяина Красноярска народу и начало похода Быкова в публичную политику состоялось 22 марта 1996 года. Тем пятничным вечером Быков пришёл в гости ко всем семьям, включившим телевизоры на канале телекомпании ТВК, и толково рассказал о преимуществах своей системы ценностей и теневого правопорядка перед законами писаными, Законами Божьими и Уголовным кодексом. Благодаря КрАЗу Быков легализовался в бизнесе. Для легализации же в политике и в общественном мнении употреблено было местное телевидение. Понимали журналисты, что ими воспользовались в спланированной акции, или нет, но широкая общественность получила возможность убедиться, кто является реальным хозяином города на Енисее».

Сам Тарасов сделал для появления и легализации в общественном мнении образа Быкова куда больше, чем Марина Добровольская: своим блок-бастером из четырёх статей в общероссийской газете он представил Быкова всей России. Пытался представить «крестным отцом», забыв, очевидно, что у фильма «Крестный отец» в России множество поклонников, и у героя его — тоже.

Кстати, Добровольская посоветовала мне встретиться с Тарасовым, отметив, что у него есть много материалов по 90-м годам, и что в его статьях « много было неточностей». «Тарасов работал с УОПом », — комментировала она. « 94-й год — мощный отстрел. УОП.» — записано у меня со слов Марины и подчёркнуто.