Эдуард Лимонов - Охота на Быкова. Расследование Эдуарда Лимонова

Всем известно, что Быков перекупил якобы киллеров Ляпы. Я лично слышал кассету. Его спрашивают: „Не ты ли убил Липнягова?“ — „Он крутил солнце в мою сторону, я его закрутил в его“ — отвечает Быков. Истолковывать можно как угодно. Кассета потом пропала. Быков сказал, что узнал об убийстве Липнягова уже потом. Он сказал: „Спасибо, ребята!“. На самом деле, думаю, Быков не имеет отношения к этому убийству, хотя это 6ыло в его интересах. Приехавшая бригада была полностью готова к убийству Быкова, провели разведку. Но буквально за день до этого красноярцы, приехавшие из Москвы, те, кто бригаду привёз, перевели стрелки на Липнягова. Это их собственное решение. Выгоднее показалось». (Щипанов молчит.) «Там ребятишки хорошие погибли. Однофамилец Лебедя погиб во время перестрелки, убит охранником Липнягова. Я потом с бывшим командиром его по спецназу разговаривал. Лебедь участвовал в штурме Сухумского изолятора, храбрый был парень. Награду имел. Командир мне сказал: „Я к службам обращался, когда всё распадаться стало: „Заберите ребят, они только убивать умеют. Им идти некуда!“ Через полгода появились — давай ребят! А кого я им дам — разбежались все“.»

Щипанову явно жаль «ребятишек», умеющих только убивать. Мне тоже.

«В Москву я заезжал за ними в 93 году. В квартиру мы вошли. Там уж никого не было, но мне запомнилось ярко, на столе книжка „Как закалялась сталь“, на стене малиновый пиджак и автомат.

С самим Быковым я общался трижды. Каждый раз примерно с интервалом в год. Сидели мы тогда в краевой прокуратуре, в другом месте, чем сейчас: вызываю. Можно на 6 часов? Он уже членом совета директоров КрАЗа был всё-таки, потому выхожу встречать. Один приехал. В машине сам за рулём. Правда, охрана по углам уже за полчаса стояла. Часа три проговорили. С каждым разом, с каждой встречей всё больше публичности, лозунгов всё больше было. Спаситель отечества. /…/ Мальчишками его я занимался. Данилов пропал, Челентано, ну Исмаилов, это его кличка была — Челентано. Что он был киллером, это точно, но Быкова или не его? Кстати, Челентано был при Дружинине, сидел у него в приёмной. Ходят слухи, что, пытаясь легализоваться, Быков чистил наиболее опасных своих. Вот Исмаилов действительно был очень похож на Челентано… Быков чуть смахивает. Это журналисты ему навесили…

Самое важное качество Быкова — что он не врёт ничего. Либо не говорит, отказывается отвечать, либо правду говорит. Я два года убил на то, чтобы посадить Быкова, но ничего не нашел… В большинстве, больше чем в половине убийств, он не виноват с точки зрения закона, но вообще виноват морально… С Быковым сложно… Я не думаю, что он когда-либо кому отдавал приказ убить. Он как-то сказал: „Если ко мне подойдёт рабочий с завода и скажет: „Анатолий Петрович, я хочу убить кого-то“, как я могу этому помешать?“»

Я: «Виноват морально?»

«Привозил мальчишек с юга края, давал машину, девчонок, давал работу. А они из безработной голодной зоны. Они его боготворили. Они готовы были для него на всё. В рот смотрели… (Молчит) . А с другой стороны, если выбирать между Быковым и кем-то ещё, то он наименее опасная фигура, с точки зрения улицы, жизни в крае. Может быть, с точки зрения государства опасен…»

Я: «Алексей, что такое „Белая стрела“? Тайная милицейская структура, направленная на уничтожение жуликов?»

Щипанов (задумчиво): «Не знаю. Есть такая организация „Ассоциация ветеранов спецназа“. В 1996 году с ними столкнулся. Это бывшие альфовцы, „Витязь“, грушники. Там достаточно ребятишек, которые осуждены за убийства. Скорее всего просто ребятишки стоят друг за друга, не позволяют на ноги наступать».

Я: «Как вы их ласково, „ребятишки“».

Щипанов: «Ну я же с ними работаю. Придает им человеческое измерение. Иначе трудно работать, грязь да кровь. В своё время была бригада, ставила целью и Быкова убить. Ходили в чёрных пальто, читали „Крестного отца“, вот эти пытались стать настоящей мафией. Бригада Голованова. Накрошили много преступлений. Голованов — бывший сотрудник милиции, майор, отсидел за убийство. Его свои потом убили. „Я Быкова в конце концов застрелю“ — Голованов так говорил. Раскрылось всё это уже после его смерти. Убийство Молявко Дипломата, убийство Захаровой, убийство любовника Захаровой — Полтавца, это всё они».

Я (не веря своим ушам!): «Алексей, но ведь эти убийства приписывают Быкову! Почему же никто не напишет, об этом, не проведёт доследования?»

Щипанов: «Не исключено, что и самого Толмача они убили. Но кому это нужно. Профессионалы — знают…»

Я: «Кто-то осуждён по этим делам?»

Щипанов: «Осудили людей за убийство самого Голованова. Начитавшись Ленина, майор создал такую непроницаемую структуру, где были отдельные звенья, а руководителей звеньев знал только он. Еще был у него помощник: Кавалевич, тоже бывший сотрудник органов, но и он тоже погиб. Подчинялись ребятишки только Голованову. Зашкалило у него, порядка 15 убийств уже было. Его самые головастые ребятишки и убили. Они тогда пошли по корыстному убийству. Сели на 9, на 10 лет. Заказчик — один из ребят — получил 11 лет. Мальчишка: „Когда я увидел в списке на устранение своего отца, я сказал: всё! Хватит!“ Но показания они стали давать уже после осуждения. У них были две команды, кроме деления на звенья: наркоманы и исполнители. Наркоманы готовили почву, вели разведку. И скажем, должны были убить в 11 часов. Но до них приходили люди в 9 часов, раньше и убивали. Наркоманы являются в 11 и находят трупы. В случае чего на наркоманов ложилось преступление. Потом, вопреки всем правилам, оружие они не сбрасывали на месте, но складировали, чтобы подбрасывать конкурентам. /…/ Людей из других звеньев они не знали. Ну, положим, видел кто-то один раз Петю. Но, что тот делал, не знали. Порядка десяти, одиннадцати, двенадцати убийств — все похожие по способу. Половина убийств была — делёж наследства Толмача…

Толмач — тихий такой, спокойный юрист был. Юрист! Ляпу когда убили: Толмач и вся бригада сидят в РБ в холле на корточках. Боялись. „Дай Мне погоны, только спаси меня!“ — сказал Толмач Агееву.

Мы ездили по Молявке, думали, пацаны Петрухи (вор в законе Бахтин) его грохнули, ездили в Зеленую Рощу. Там застаём такую картину: двухкомнатная квартира, гарнитур итальянский дорогущий, часть гарнитура не влезла в стену — отпилена ножовкой. В белых рубашках на корточках сидят ребятишки. Беломорину тянут с анашой. В центре диктофон с селекторной связью, это они с Петрухой собрались говорить, a потом на Шуфутинского, на концерт, должны были идти. Молявко музыкант был, контролировал все сделки Петрухи. „Хочу от Петрухи уйти, но не пускает!“ — он кому-то сказал. Мы думали, Петруха его. Как живая у меня эта сцена перед глазами».