Николай Носов - Затерянные миры

Остальные, с молодым индейцем Хосе, взявшим на себя обязанности проводника, добрались до «трипл-пойнт», обошли вокруг пограничного столба, отметив свое пребывание на территории Бразилии и Гайаны, и вернулись обратно. Утром следующего дня направились изучать пещеру, обнаруженную недалеко от лагеря.

Пещер на плато Рорайма очень много, подозреваю, большинство из них совсем не исследованы: спелеологи тут бывают не часто. Вот и в «нашей» следов присутствия человека видно не было, хотя индеец полез внутрь уверенно.

Он шел очень быстро. Его не останавливали ни подземные озера, ни траверсы по узким скальным полкам. Я, пару раз провалившись в воду, уже не карабкался по скалам, пытаясь остаться сухим, и шел через водные препятствия вброд.

Вадим, наш единственный спелеолог, показывал нам по дороге разные интересные вещи: подземный жемчуг, бесцветного сверчка, никогда не видевшего дневного света, уникальные по форме сталактиты.

Пещера то сужалась до небольшого лаза, так что приходилось пробираться ползком, то расширялась просторными залами. Немного смущало огромное количество боковых ответвлений, но Хосе шел столь целенеправленно, что в его хорошем знании дороги никто не усомнился.

Наконец пещера сузилась так, что дальше не могла пролезть даже миниатюрная Ирина, и мы повернули обратно. индеец все так же уверенно вел нас назад, но у народа начали появляться сомнения — в этих залах мы еще не были. Когда же Хосе уперся в тупик, все поняли, что он здесь никогда раньше не был.

Стало как-то не по себе. Особенно тем, у кого начали садиться батарейки в фонарях. Вадим, как опытный спелеолог, достал зажигалку и объяснил, что нужно двигаться в направлении сквозняка, сдувающего пламя. Мы так и сделали, но теперь шли осторожно, высылая на всех ответвлениях разведку.

Неожиданно впереди послышались радостные крики: народ встретил Хайме. Это Марина, ждавшая у входа и сильно обеспокоенная нашим долгим отсутствием, позвала его на помощь, когда проводник проходил мимо, возвращаясь со второй половиной группы.

Вечером мы опять пересекли плато, теперь уже в поперечном направлении, и остановились купаться в местных озерах, как их здесь называют — «джакузи». На их дне множество красивых кристаллов горного хрусталя. Особенно много их вдоль стекающего со склона ручья, который называют «алмазный водопад». Россыпи кристаллов положили начало легенде о несметных алмазных сокровищах, хранящихся на этом труднодоступном плато.

Купание очень взбодрило. Может быть, не зря по телевизору говорили об особых целебных свойствах воды на Рорайме, на которой берут начало притоки трех крупнейших рек Южной Америки — Амазонки, Ориноко и Эссекибо.

Индейцы-носильщики, сразу после подъема на плато, бросили нас и вернулись вниз. Они утверждали, что оплаченные Риккардо дни закончились. Мы смогли, пообещав заплатить дополнительно, уговорить остаться только двоих, чтобы они помогли нести вещи женщинам.

Несмотря на значительное сокращение состава, продукты были на исходе, что, скорее всего, объяснялось не только ошибками в планировании Хайме раскладки, но и фантастическим аппетитом бродячего артиста. Хорошо еще, что Ирина на всякий случай взяла запасы московских чая и конфет, которые мы стали использовать вместо закончившегося сахара.

Время нашего пребывания в «Затерянном мире» закончилось, и утром следующего дня отправляемся назад. Все уже хорошо ориентируются на плато и бодро, без проводника, застрявшего где-то сзади, спускаются вниз.

Вот мы и у ручья, протекающего рядом с базовым лагерем. С удовольствием залезаем в воду и расслабляемся. Самое трудное позади.

Вдруг к нам подходит Павел и сообщает, что индеец Хосе сорвался при спуске из «ворот Рораймы» и, похоже, сломал ногу. С ним сейчас Хайме. Нужно вызывать спасательный вертолет. Кстати, нам предстоит его оплатить.

— Почему? Мы же не сами набирали индейцев, а фирма Риккардо. Он должен был застраховать людей, ведь травма обычное дело в горах.

— Да кто здесь будет страховать индейцев? Кому они нужны? Но у вас будут проблемы: индейцы в деревне просто возьмут вас в заложники и не отпустят, пока вы не рассчитаетесь. Даже правительственные войска с ними боятся связываться, а полиции в этих местах просто нет.

— Ну, это маловероятно. Хосе хоть и пемон, но не из этой деревни. А за чужого индейца они воевать не будут. Но проблему все равно надо решать, не оставлять же человека умирать в джунглях. Надо организовать спасработы.

— Все уже ушли вниз. Кто его потащит? — возразил мне Павел. Сам он, очевидно, никого тащить не собирался.

Почти вся группа была уже на пути к первому лагерю, сидевший рядом Михаил сломал ребро во время выхода к Великому Носу, так что выбор был невелик. Мы с Женей и молодым индейцем Уильямсом, которому, как потом выяснилось, исполнилось только четырнадцать лет, побежали обратно на гору, хотя толком не отдохнули.

Женя в вопросах медицины пользовался непререкаемым авторитетом, так как несколько лет проработал в госпитале программистом. У нас в группе он выполнял обязанности доктора и нес аптечку. И вот у него появилась наконец возможность попрактиковаться. Индейцу сняли штаны, и Женя вколол ему противошоковое обезболивающее. Затем затянул индейцу ногу, взвалил пемона на спину и потащил вниз.

Индеец весит килограмм шестьдесят, так что меняемся через каждые тридцать метров. На крутых участках используем такую технику: человек встает на четвереньки, индеец забирается ему на спину, после чего спасатель пятится с ним задом вниз по склону, хватаясь за скалы, лианы или корни деревьев руками. На более пологих участках идем в полный рост, сажая пострадавшего на шею. Нога у него распухла, но на самых опасных участках ему все же приходится ковылять самостоятельно, мы лишь поддерживаем его под руки.

Просто поражает физическая форма Жени, можно подумать, что он всю жизнь только и занимался тем, что таскал на себе по джунглям раненых индейцев.

Он виртуозно проходит очередной крутой спуск и останавливается на отдых.

Возвращаю мачете Хайме и подхватываю пострадавшего. Индеец сильно потеет, и кажется, что его пот просто льется на мою спину. Запах очень специфический, сильно отличающийся от запаха белого или негра. Не удивительно, что он хорошо отпугивает москитов. Неосторожно задеваю больной ногой индейца за лиану, и он вскрикивает от боли. Но в остальном, стиснув зубы, держится молодцом.

Наверное, я выгляжу очень глупо. Никогда не читал о том, что первооткрыватели таскали на себе проводников. Даже гуманист Дэвид Ливингстон ничего не писал про это в своих дневниках, не говоря уж про безжалостного Стэнли, который разве что пристрелил бы раненого, чтобы сократить его мучения.