Сергей Горбачёв - Берлинский Маринеско

Говорит полковник Федор Зинченко:

— Я подозвал Егорова и Кантария к окну. Видите купол? Вот там должно быть знамя…

Как будто исповедуется Неустроев:

— Чтобы было надежно, решили послать Береста. Он дойдет обязательно — мощный, сильный, волевой. Если что случится с Егоровым и Кантария, он доберется…

Нервничает и сбивается Кантария. Ни он, ни Егоров (к тому времени уже ушедший из жизни) никогда не упоминали имя Береста. Только сейчас Кантария, когда напротив сидит Неустроев, пославший их к рейхстагу, вытягивает из себя:

— Нам сказали: знамя прикрепите к колонне. Через некоторое время была поставлена другая задача — Бересту, мне и Егорову пробираться на купол рейхстага. Задача Береста — охранять Егорова и Кантария. Мы пробрались на крышу. Показали знамя, чтобы все видели. Он до конца прошел с нами…

Вот так впервые Кантария и Неустроев публично — перед камерой — назвали имя Алексея Береста как реального участника событий. Как Героя.

— Эта история до сих пор как натянутая струна, — говорил режиссер фильма, — борьба за славу, самолюбие сильных мужчин, исторические ошибки, намеренные и случайные, — много здесь всякого сплелось…

Сам Алексей Прокофьевич Берест не любил смотреть фильмы про войну. Говорил коротко — «брехня». Даже кадры хроники взятия рейхстага — постановка. Фронтовому оператору выделили людей, и они по команде воспроизвели примерную картину взятия «логова».

Конечно, примерную картину, ибо если бы во время боя оператор попытался что-то отснять, то ни от него, ни от кинокамеры ничего бы не осталось…

«У Победы много родителей. Поражение — всегда сирота». Не знаю, кто автор этого изречения, но в последнее время слышу эти слова довольно часто.

Действительно, когда нужно принимать неординарные решения, действовать решительно и смело, «охотников до того дела» находится немного. Как пел Владимир Высоцкий, «настоящих буйных мало — вот и мало вожаков». Но когда дело доходит до раздачи наград и поощрений, то тут, как говорится, семеро с ложкой на одного с сошкой…

Так было, есть и, увы, судя по всему, так будет. Когда достигнут успех, к нему готовы примазаться все, кому не лень. В военной системе такая практика представлена, на мой взгляд, наиболее зрелищно: кто-то на «железе» бороздит просторы Мирового океана, а кто-то в штабах получает ордена. Когда надо отвечать за какой-то провал — находят стрелочника. В определенной мере судьба Алексея Береста это наглядно подтверждает.

Недавно услышал слова, произнесенные генералом армии Андреем Ивановичем Николаевым: «Обычно подвиги и геройские поступки совершают там и тогда, где и когда необходимо собой или чужими жизнями закрыть прорехи чьих-то бездумных действий или откровенного головотяпства».

Сказано откровенно и, как мне думается, в значительной степени верно. К сожалению, рисковать жизнью в мирное время приходится в случаях, как правило, связанных с чьим-то недоглядом, бесхозяйственностью, неспособностью видеть перспективу, желанием положиться на русское «авось». На войне — по-другому. Но тоже не редкость, когда некоторые начальники, не считая людей, выполняют чьи-то приказы или исправляют последствия этих приказов. Мало кто задумывается над смыслом патетических фраз: «Погибнуть, но задачу выполнить. Любой ценой!» Конечно, задачи, даже архисложные, выполнять необходимо — без этого не обойтись. Но… выполни задачу — и останься живым, и людей сохрани…

В свое время — 30 апреля 1945 года — генерал Шатилов требовал от полковника Зинченко: «Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры любой ценой водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!» Как в той песне, «а, значит, нам нужна одна Победа. Одна — на всех! Мы за ценой не постоим!» Говорят, что Сталин дал команду взять рейхстаг к 1 Мая — Дню Международной солидарности трудящихся. Жуков, соответственно, уже жестко потребовал. Штабные — подсуетились. И еще до взятия рейхстага был издан приказ командующего фронтом № 06 от 30.04.1945 г. о том, что над зданием рейхстага водружено Знамя Победы. А на самом деле… А на самом деле: «Еще немного, еще чуть-чуть… Последний бой — он трудный самый…».

Этот бой был еще впереди. Показуха, как и ненаказуемость, — органичные спутники нашей системы. Не только советской, а отечественной, национальной. Наверное, поэтому член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант К. Телегин пятнадцать лет спустя сказал: «Водружение Знамени Победы приняло уродливый характер…». А комбат С. Неустроев в 1990 году написал: «За послевоенные десятилетия о штурме рейхстага написано много разных нафантазированных небылиц, которые по-русски называются враньем». А как же в действительности было?

Время неумолимо — одно поколение сменяет другое. Кто-то умирает, кто-то рождается. В общем, закон жизни… 15 мая 1965 года в «Красной звезде» под рубрикой «Они расписались на стенах рейхстага» был опубликован фоторепортаж К. Куличенко «Одни из первых». Объем этого материала невелик, но ценен тем, что в нем центральный печатный орган Министерства обороны СССР рассказал о тех, кого за взятие рейхстага обошло звание Героя, — Бересте, Гусеве и Щербине. С пожелтевшей газетной полосы на нас глядят в то время, в общем-то, еще не старые мужики, полные жизненных сил и наверняка еще надеявшиеся на торжество Справедливости.

В то время Кузьма Владимирович Гусев работал старшим мастером цеха готовой продукции подмосковного завода «Электросталь». Алексей Прокофьевич Берест был бригадиром стальцеха завода «Ростсельмаш», ударником коммунистического труда. Петр Дорофеевич Щербина жил в Костроме, был депутатом горсовета. Работал слесарем-сборщиком на заводе текстильного машиностроения.

Шли годы, которые неизбежно брали свое… Сегодня прямых свидетелей водружения Знамени Победы над рейхстагом в живых нет. Конечно, уже нет и их командиров, более старших по возрасту.

Рано умер от сердечной болезни Петр Щербина, с автоматчиками прикрывавший знаменосцев.

Нет в живых и командира роты Сьянова, сражавшегося в рейхстаге от начала и до конца.

Погиб в автокатастрофе командир корпуса Переверткин. Нет командира полка Зинченко. Измученный болезнями ушел из жизни Кузьма Гусев. Нет уже и Степана Андреевича Неустроева, который так и не сказал всей правды, хотя и прояснил многое в «уродливом характере» водружения Знамени Победы.

До преклонных лет дожил генерал Шатилов. Накануне 50-летия Великой Победы умер Мелитон Кантария. В 1975-м, на 30-летие Великой Победы, Михаилу Егорову первый секретарь Рудненского райкома партии презентовал свою персональную «Волгу». На ней не выдержавший испытания «медными трубами» герой-фронтовик и врезался в рефрижератор…