Уильям Истерли - В Поисках Роста

Еще один пример. В январе 1985 г. в Бангладеш открылось производство на фирме Mohammadi Apparels Ltd. Здесь выпускали рубашки при помощи 134 японских швейных машин. Mohammadi Ltd. должна была закупить машины, и одновременно с ней их больше никто не мог использовать. Но сотрудники фир­мы могли использовать те же идеи, что и семьсот остальных компаний, — идеи, которые зародились в Desh. Менеджер по производству в Mohammadi раньше был менеджером по производству в Desh; менеджер по маркетингу — менед­жером по маркетингу в Desh; десять других бывших сотрудников Desh работа­ли в Mohammadi, обучая новичков. Через тридцать один месяц после запуска Mohammadi уже экспортировала рубашки на сумму 5 миллионов долларов, в основном в Норвегию.

Desh Нурула Куадера не слишком страдала от конкурентов. К 1987 г. объем ее производства вырос в пятьдесят один раз. Мировой рынок текстиля, на ко­тором работали бангладешцы, оказался огромным океаном.

И все-таки Нурул Куадер не был вознагражден в полной мере за то благо, которое он сделал для Бангладеш, волей случая основав здесь национальную текстильную промышленность.

Его первоначальные инвестиции принесли обществу доход во много крат больший, чем лично Куадеру. Разница между прибылью общественной и час­тной весьма важна, и мы к этому скоро вернемся.

Инвестиции в физический капитал не являются, как мы помним, решаю­щим компонентом роста. Весьма вероятно, что гораздо важнее прямые инвес­тиции в знание. Нурул Куадер приобрел знания, выплачивая роялти Daewoo; затем это знание «утекло» к другим бангладешским производителям.

До прорыва Нурула Куадера доходность инвестиций в бангладешскую тек­стильную промышленность была низкой. С тех пор как Нурул Куадер дал старт развитию промышленности, расширяя ценные знания при поддержке Daewoo, доходность инвестиций в текстильную фабрику стала высокой.

Утечка знаний — вот важный элемент работы всей схемы. Представьте себе, что созданное знание не утекает, и единственный, кто получает от него при­быль, это сам инвестор. По мере того как такой инвестор приобретает все но­вые и новые знания, его прибыль будет расти и расти и становиться тем боль­ше, чем больше он будет инвестировать. Он станет реинвестировать свои ог­ромные прибыли в собственное предприятие. Потом привлечет инвестиции со стороны, поскольку доходность у него будет выше, чем у кого бы то ни было. Такой успешный и хитрый инвестор будет преуспевать и расширять производ­ство, но этим дело и ограничится. Единственный инвестор захватит всю эконо­мику — сначала свою отрасль, потом страну, потом мир…

Теория роста, при которой одна компания завоевывает мир, не реализуется на практике, хотя многие и старались ее воплотить. Для того чтобы теория ста­ла более реалистичной, ей нужно учитывать еще кое-что. Это кое-что и есть утенка знания. Именно такие утечки определяют разницу между обществен­ными и частными выгодами. Потому что благодаря утечкам увеличиваются не частные, а общественные выгоды. От больших инвестиций в знания, осуще­ствленных в обществе, выигрывает само общество. Частному лицу не доста­ются все выгоды от того, что создается много знаний. Это означает, что даже если знание общественно полезно, рыночные стимулы для его создания не бу­дут мощными. С учетом разницы между частными и общественными выгода­ми вряд ли в данном случае стоит полагаться только на свободный рынок как на средство, обеспечивающее наилучший результат.

Круги

Принцип утечки знания создает потенциальную возможность для возник­новения «благодетельного» и «порочного» кругов. Представьте себе экономи­ку, в которой крупные вложения нескольких инвесторов привели к созданию некоего знания. Позднее это знание «утекло» к другим, давая им возможность извлекать высокую прибыль уже из собственных инвестиций в знание. И по­скольку высокая прибыль каждому по душе, вкладывать средства в знание на­чинают все больше людей. Знание разрастается и утекает к новым людям. Они в свою очередь также инвестируют в знание и также увеличивают его. А оно продолжает утекать все дальше и дальше.

Первоначальная волна инвестиций создала благодетельный круг последую­щих инвестиций и роста. Случай с Desh, видимо, попадает в этот разряд явле­ний, по крайней мере он может служить примером. Нурул Куадер начал дело. Другие люди инвестировали в создание дополнительных знаний, повышая до­ходность очередных инвестиций в знание.

Но благодетельный круг образуется не всегда. Для некоторых бедствующих стран гораздо характернее порочный круг. Чтобы понять его образование, нам потребуется еще один элемент — минимальный уровень доходности, необхо­димый инвесторам для принятия решения об инвестировании. Такой уровень называется ставкой дисконтирования.

Так, бангладешским инвесторам потребуется некая минимальная ставка до­ходности, чтобы отказаться от какой-то части сегодняшнего потребления и вместо этого инвестировать средства в текстильную фабрику. А что происхо­дит со страной, которая начинает с низкого уровня развития как машин, так и знаний?

Как мы помним, ставка доходности нового знания зависит от того, каков уже имеющийся объем знаний; объем существующих знаний, в свою очередь, зависит от стимулов для инвестирования в знание. Если знаний изначально мало, ставка доходности будет низкой. Если она при этом ниже минималь­ной — ставки дисконтирования, то инвестиций в новое знание можно не ожи­дать, их не будет. Но раз сегодня инвестиций не будет, то завтра знаний по-прежнему будет мало. Поэтому и завтра ставка доходности на инвестиции в знания будет низкой — и поэтому завтра инвестиций тоже не будет. И после­завтра положение тоже не изменится. Так, вместо того чтобы вступить в благо­детельный круг, страна оказывается в порочном круге. Бедная страна в пороч­ном круге — ловушка, из которой не так-то легко выбраться.

Неважно сейчас, почему знание в стране изначально оказалось на таком низ­ком уровне — может быть, это следствие недавно пережитых неприятностей либо накопившихся старых бед. Может быть, в Бангладеш знание о производ­стве текстиля было утеряно в ходе кровавой войны за независимость в 1970-е гг. Может быть, на текстильной промышленности пагубно отразились социалис­тические устремления обретшего независимость правительства. Может быть, текстильного производства там попросту никогда и не было.

Неважно также, что именно вызывает первоначальную волну инвестиций в знание, которая вытаскивает страну из порочного круга и приближает ее к гра­нице благодетельного круга. С точки зрения Desh, тот факт, что для Daewoo был заказан путь на американский рынок рубашек и южнокорейской корпора­ции нужна была база в незнакомой с производством текстиля стране, оказался чистым везением. Сыграло свою роль и бангладешское правительство, разре­шившее беспошлинный импорт для экспортеров, что увеличило доходность новых инвестиций. Мы можем утверждать, что первоначальная волна инвес­тиций и изменения в государственной политике обеспечили Desh уровень при­были выше необходимого минимума. А в дальнейшем отрасль уже подпиты­вала сама себя.