Уильям Истерли - В Поисках Роста

С 1950-го по 1972 г. в Мексике царила макроэкономическая стабильность. Эта эпоха получила название «стабилизирующее развитие». Курс песо к долла­ру все эти годы оставался фиксированным, инфляция — низкой. В стране бы­ли хорошие показатели экономического роста — 3,2 % в год. Но когда в 1970 г. Луис Эчеварриа стал президентом, у многих было ощущение, что все не так уж хорошо. Многие мексиканцы задавались вопросом, помог ли экономический рост множеству бедняков в стране. Эчеварриа отреагировал на это новой про­граммой, названной «перераспределение вместе с ростом».

Мы, экономисты, горячо приветствовали действия Эчеварриа. Девиз «пе­рераспределение вместе с ростом» стал очень популярен среди специалистов по бедным странам. К сожалению, мы уходили из сферы, в которой и так пони­мали довольно мало (факторы экономического роста), в сферу, в которой не понимали почти ничего — как, не снижая рост, перераспределить доход в поль­зу бедных. (С тех пор экономика снова вернулась к стадии роста, но теперь мы опять склоняемся к перераспределению, по-прежнему не очень хорошо пони­мая, как его добиться.)

Программа, которую стремился реализовать Эчеварриа, выбила из его рук рычаги контроля над дефицитом государственного бюджета. В долгосрочной перспективе это обошлось бедным гораздо дороже, чем временные выгоды, которые они могли получить благодаря «перераспределению вместе с ростом». В 1970-1976 гг. действия Эчеварриа вызвали ряд негативных эффектов. Даже теперь, три десятилетия спустя, ощущается их отрицательное влияние на эко­номику Мексики. Грехи одного президента сказываются на прочих президен­тах — вплоть до четвертого поколения. В первый год президентства Эчеварриа дефицит бюджета составлял 2,2 % ВВП. В 1973-1974 гг. он уже составлял более 5 %, а в 1985 г. — 8 %. Инфляция за этот же период выросла до уровня, превы­шающего 20 %.

Из-за дефицита бюджета и высокой инфляции было сложно удерживать фиксированный валютный курс. По мере того как издержки в песо росли, а вы­ручка в долларах оставалась прежней, мексиканский экспорт становился все менее прибыльным. Поэтому объем экспорта упал. Импорт казался сравни­тельно дешевым по сравнению с растущими ценами на мексиканские товары, поэтому импорта стало гораздо больше. Возник высокий внешнеторговый де­фицит (превышение импорта над экспортом), что означало накопление внеш­него долга для финансирования избыточного импорта. Спекулянты стали хра­нить свои активы в долларах, опасаясь неизбежной сильной девальвации.

Наконец, в 1976 г. ожидаемый кризис разразился. Поскольку капитал бежал из страны, а валютные резервы падали, Эчеварриа объявил, что он девальвиру­ет на 82 % валюту, курс которой оставался неизменным на протяжении двух с лишним десятилетий [8]. В 1976-1977 гг. рост на душу населения упал ниже 1 % в год.

Кризис продолжался бы и дальше, если бы, к счастью, не обнаружились но­вые нефтяные месторождения вокруг залива Кампече. В 1978-1981 гг., по мере повышения цен на нефть, экономика расцвела и темпы роста на душу населе­ния составили 6 %. К сожалению, правительство Лопеса Портильо, который сменил Эчеваррию, использовало нефтедоллары, чтобы пуститься в безудер­жные траты. Официальное объяснение опять же заключалось в «перераспреде­лении по мере роста», но нефтяные богатства казались настолько бесконечны­ми, что выросли расходы всех видов.

Каким-то образом Лопес Портильо умудрялся тратить быстрее, чем росла выручка от нефти. Используя нефтяные доходы в качестве обеспечения, пра­вительство резко увеличило свой внешний долг с 30 миллиардов долларов в 1979 г. до 48,7 миллиарда к концу 1981 г. (и это по сравнению с 3,2 миллиарда в 1970 г.! Jlonec Портильо и Эчеварриа, безусловно, ни в чем себе не отказывали) [9]. Никакой тайны в том, чем вызвано накопление долгов, не было. Лопес Портильо упорно увеличивал дефицит бюджета — с 8 % ВВП в 1980 г. до 11 % в 1981 г. и до 15 % в 1982 г. К 1981-1982 гг. спекулянты снова почувствовали, что мексиканский песо скоро потеряет в цене. Миллиарды долларов уплывали из Мексики по мере того, как мексиканцы переводили свои сбережения в долла­ровые активы за рубежом, и даже несмотря на то, что предприятия брали дол­ларовые займы. Лопес Портильо пожаловался, что неизбежная девальвация создала огромные убытки для предприятий, однако отдельным индивидуумам принесла огромные прибыли: «бедные предприятия, богатые индивидуумы».

Пообещав вначале защищать национальную валюту «как цепной пес», Ло-пес Портильо 9 августа 1982 г. отпустил курс. Песо немедленно подешевел на 30 %. (Разочарованные, но острые на язык мексиканцы назвали роскошный дом президента на вершине холма colina delperro — «песий холм».) Через не­сколько дней после девальвации министр финансов Хесус Сильва Херцог объ­явил, что Мексика не может обслуживать свои долги. Это стало поворотным пунктом не только для Мексики, но и для многих других бедных стран. На про­тяжении последовавшего «потерянного десятилетия», с 1982-го по 1994 г., эко­номика Мексики сокращалась на 1 % в год.

В конце концов после 1988 г. правительство обуздало инфляцию и снова за­фиксировало валютный курс. Кроме того, оно приступило к экономическим реформам, которые создали в Мексике 1990-х гг. некое подобие бума. Никто как будто не замечал, что, хотя официальный дефицит бюджета был под кон­тролем, слабое банковское регулирование приводило к убыткам банков. По­крывать убытки вынуждено было правительство (очень похоже на то, что слу­чилось в Восточной Азии во время краха спустя три года). В третий раз за двад­цать лет доверчивые иностранные инвесторы погорели в Мексике в декабре 1994 г., когда песо снова рухнул в пропасть. В третий раз за двадцать лет мекси­канцы пострадали из-за кризиса, вызванного неумелой фискальной полити­кой. В 1995 г. темпы роста на душу населения упали до уровня -8 %.

Мексика — не единственная страна, где фискальная политика убила рост. Многие другие страны-должники тоже попали в передряги из-за дефицита бюд­жета и избыточных долгов. Как показывают данные, между дефицитом бюд­жета и темпами роста существует прочная связь. В худших 20% стран с крайне высокими показателями дефицита темпы роста на душу населения составляли -2 % в год, в то время как профицит бюджета ассоциировался с темпами роста на душу населения в 3 % (рис. 11.1).

Высокий дефицит бюджета создает плохие стимулы для роста. В такой си­туации все ждут повышения налогов для снижения дефицита и обслуживания

Рис. 11.1. Бюджетный дефицит и темпы подушевого роста, 1960-1994 гг.государственного долга. Ожидания повышают вероятность инфляции, кото­рая будет угрожать денежным сбережениям. Возникает общая макроэкономи­ческая нестабильность, из-за чего сложно сказать, какие проекты хороши и ка­ким фирмам стоит выдавать займы. Люди реагируют на стимулы. Наличие высокого дефицита бюджета — еще один простой способ, которым плохое пра­вительство может убить рост.