Уильям Истерли - В Поисках Роста

Это объясняет, почему в Заире коррупция оказалась более губительной для роста, чем в Индонезии. Заир — слабое государство со множеством независи­мых чиновников-предпринимателей. Индонезия же при Сухарто была силь­ным государством, которое устанавливало уровень взяток сверху донизу. У За­ира подушевой рост был отрицательным; у Индонезии — феноменально вы­соким (до недавних пор).

В посткоммунистических странах тип коррупции изменился. При социа­лизме коррупция всегда существовала, но при диктаторской партийной влас­ти она была в основном санкционирована сверху. В посткоммунистических странах, напротив, появилось много независимых центров власти, поэтому произошел сдвиг в сторону децентрализованной коррупции. Это помогает по­нять, почему после краха коммунизма коррупция оказалась настолько более губительной, чем при коммунизме.

Факторы коррупции

Очевидно, что при децентрализованном правлении стимулы для корруп­ции сильнее, чем при централизованном. При децентрализованном правле­нии, например, когда во главе страны находится коалиционное правительство, представляющее разные интересы, уровень воровства будет выше. Более того, любые объемы денежных средств, которые становятся доступны при внезап­ных повышениях поступлений от экспорта товаров или в виде иностранной помощи, при слабом децентрализованном правительстве будут разграблены с большей вероятностью, нежели при сильном централизованном.

В следующей главе я рассмотрю одно из обстоятельств, которое приводит к возникновению множества групп с разными интересами, — речь о значительном этническом разнообразии. Якоб Свенссон из Стокгольмского университета, как и Паоло Мауро из МВФ в более ранней работе, отметили, что действительно при большом этническом разнообразии уровень коррупции повышается.

Свенссон также обнаружил, что коррупция растет по мере повышения объ­емов иностранной помощи в этнически разделенном обществе — но не в этни­чески гомогенном. Иностранная помощь — общий ресурс, на который имеет виды каждая этническая группа. Свенссон обнаружил также, что страны, кото­рые являются производителями сырья (например, какао или нефти) и при этом разделены по этническому признаку, с большей вероятностью оказываются коррумпированными. Множественные этнические группы со своими интере­сами будут стараться урвать как можно больше из общих поступлений от про­дажи сырья [19].

В предыдущей главе я уже отмечал, что один из стимулов для многих разно­видностей плохой политики — создание возможностей для взяточничества. Примером может служить политика высокой премии черного рынка, когда лю­бой чиновник с лицензией на покупку долларов по официальному курсу мо­жет получить коррупционный доход, перепродавая валюту по ценам черного рынка. Неудивительно, что уровень коррупции и размер премии черного рын­ка связаны между собой [20]. Причинно-следственная связь здесь двусторон­няя: у коррумпированных правительств есть стимул создать высокую премию черного рынка, а если премия на черном рынке уже существует, у правитель­ства есть стимул оставаться коррумпированным.

Примерно таким же образом стимулы для коррупции создаются ограниче­ниями на свободную торговлю. Если пошлины на ввоз импортных товаров высоки, возникает соблазн подкупать таможенников и ввозить товары по бо­лее низким ставкам. А если для импорта товара нужна лицензия и это дефи­цитный товар, то соискатель лицензии должен будет заплатить взятку. В од­ном из исследований было обнаружено, что страны, ограничивающие свободу международной торговли, действительно более коррумпированы [21].

Влияет на коррупцию и качество институтов в стране. Высококвалифици­рованные государственные службы, куда нельзя попасть без соответствующих опыта и знаний, будут сдерживать коррупцию. Правительство, которое само подчиняется законам, а не ставит себя выше их, создает неподходящую для коррупции экосистему. В «Международном путеводителе по кредитным рис­кам» выделены четыре аспекта качества институциональной среды для бизнеса: показатели правопорядка, качества бюрократического аппарата, свободы от ан­нулирования контрактов со стороны государства и защиты от экспроприации. Каждый из этих критериев характеризует часть общей атмосферы, которая вли­яет на коррупцию. Чтобы уничтожить коррупцию и создать хорошие стиму­лы, которые будут побуждать чиновников способствовать росту, все четыре показателя должны быть высокими.

Показатели правопорядка оценивают возможность чиновника применять или игнорировать закон избирательно, с целью собственной выгоды. Чиновни­ки берут взятки, чтобы «творчески» интерпретировать закон в пользу взяткода­теля. «Путеводитель» измеряет как этот аспект, так и свободу от коррупции по шкале от 0 до 6. Например, Гаити в 1982 г. была страной, где закон значил не больше, чем декреты короля в «Алисе в Стране чудес». У Гаити соответственно был 0 по законности и 0 по свободе от коррупции. Оценки 6 по показателю за­конности удостоились все промышленно развитые страны (кроме Тайваня). У всех у них, кроме Португалии, — либо 5, либо 6 за свободу от коррупции.

Как проявляется низкое качество бюрократии? Очень просто — груды офи­циальных бумаг тормозят развитие бизнеса. Возможности для децентрализо­ванной коррупции в таких обстоятельствах очевидны. «Путеводитель» распре­деляет их по шкале от 0 до 6, но в 1990 г. ни одна страна не получила 0. Бангла­деш в 1990 г. получил 1 за качество бюрократии и 0 за коррупцию. В Дхаке можно ждать до скончания века, пока тебе выдадут разрешение на ведение биз­неса, или же заплатить взятку. Страны с оценкой 6 за качество бюрократии — все промышленно развитые страны, кроме Гонконга, Сингапура и Южной Аф­рики. США тоже получили 6, что может удивить любого, кто выстаивал беско­нечные очереди в разных федеральных агентствах. Однако все относительно. Постоять в очереди — это меньшее зло по сравнению с необходимостью об­ойти четырнадцать разных контор, чтобы получить одну справку. Все страны с 6 за бюрократию получили либо 5, либо 6 по свободе от коррупции (опять-та­ки кроме Португалии).

Степенью свободы от аннулирования контрактов со стороны государства характеризует другой аспект отношений между бизнесом и государством. Воз­можность пересмотреть контракт стимулирует коррупцию, потому что час­тные лица, заботясь о соблюдении контракта, чувствуют необходимость в под­купе чиновников. (В итоге они включат в контракт стоимость взятки, так что правительство в результате будет платить по контракту слишком много из-за того, что угрожает не дать ничего.)

Степень свободы от аннулирования контрактов измеряется по шкале от 1 до 10. Худшие страны с этой точки зрения в 1990 г., с 1 или 2, — это Мьянма, Либерия, Ливан, Ирак, Гаити, Судан, Замбия и Сомали. Их экономики, как вы­ясняется, не самые прозрачные, и в среднем свобода от коррупции составляет в этих странах 1,67 по шкале от 0 до 6. Все страны, получившие 10, — промыш-ленно развитые, за исключением индустриализующегося Тайваня. У «отлични­ков» (10) по свободе от коррупции 5 или 6, за исключением Тайваня и Италии.