Юрий Жуков - Из боя в бой. Письма с фронта идеологической борьбы

Этот спектакль — два часа двадцать минут безумного монолога и отчаянных жестов. Он требует от актера огромного напряжения сил. «Борющийся персонаж» Барро н полубезумная героиня Рено — близки по духу друг другу. Это образы страшного одиночества и безысходности. Увы, они отражают и невеселый итог многолетней деятельности этой выдающейся четы артистов, которые много сделали для развития театрального искусства Франции {Весной 1972 года Жан–Луи Барро был назначен руководителем «Театра наций», куда приглашаются на гастроли иностранные труппы, носящие по преимуществу экспериментальный характер.}.

Почему же стали пустовать серьезные парижские театры? Одни театроведы во всем винят телевидение — обленившийся зритель‑де по вечерам «ввинчивается» в свой телевизор и не хочет никуда выходить; другие говорят, что беда в том, что билеты дороги; третьи обвиняют театры в том, что плох репертуар.

Реакционно настроенный критик «Фигаро» Жан–Жак Готье, подводя итоги сезона 1970/71 года, написал, что все идет своим чередом и что нечего‑де тревожиться: раз веселые, бездумные «бульварные» комедии по–прежнему пользуются успехом у зрителя, значит, все в порядке. Так было и так будет! Просто «широкая публика» отвергает театр размышлении и тревог, из которого зритель выходит «в состоянии угнетения». Можно подумать, что Готье слыхом не слыхал, что величайшим успехом в Париже в этом сезоне пользовалась проникнутая революционным духом постановка «1789 год» — пьеса, сочиненная и поставленная молодой, боевой труппой Арианы Мнушкиной в старом, полуразвалившемся цехе давно заброшенного патронного завода в Венсеннском лесу.

Успех Мнушкипой и ее молодых друзей весьма знаменателен. Этот коллектив сформировался еще в 1959 году из студентов. Он выступал поначалу как самодеятельный коллектив в древнем античном амфитеатре «Арена Лютеции». Показывали «Кровавую свадьбу» Гарсиа Лорки и спектакль «Чингис–хан». Потом этот коллектив вырос в театральную труппу. Ее первой постановкой были «Мещане» Горького. За «Мещанами» последовал «Капитан Фракасс» Филиппа Леотара по Теофилу Готье.

Жить и работать было невероятно трудно. Представления себя не окупали, и участникам труппы, которая присвоила себе гордое наименование «Театр солнца», пришлось пойти на службу: днем они зарабатывали на пропитание, а вечером играли в театре. Так было до 1967 года, когда на долю Мнушкиной и ее друзей выпал поистине сенсационный успех: они с блеском поставили пьесу английского драматурга Арнольда Уэскера «Кухня».

Действие этой пьесы происходило на кухне большого ресторана, причем все детали были воспроизведены с исключительной, подчеркнуто натуралистической точностью, и речь шла как будто бы о взаимоотношениях работников кухни. Но если вдуматься, то получалось, что в действительности перед вами раскрывается угрюмая картина «кухни» того общества, к которому принадлежат и работники этого ресторана, и его хозяева, и артисты, играющие их роли, и зрители, следящие за их игрой.

Я видел этот спектакль тогда же и могу засвидетельствовать: он явил собою подлинное театральное событие — молодой театр необычайно ярко и очень правдиво показал

поистиие драматическую социальную «кухню» современного буржуазного общества.

«Театр солнца» был единодушно признан и критикой, и публикой как один из лучших и наиболее многообещающих в Париже. За «Кухней» в 1968 году последовал поставленный столь же интересно, хотя и совсем в другой творческой манере — на этот раз в романтическом ключе — «Сон в летнюю ночь» Шекспира, и далее — весьма своеобразная, построенная на импровизации коллективная работа труппы «Клоуны». И вот теперь — поставленная в заброшенном цехе массовая постановка «1789 год».

Огромный, поистине громовой успех этой серьезной, глубоко драматической пьесы, которая также была коллективно сочинена участниками этой молодой неистовой труппы, полностью опровергал утверждения Жан–Жака Готье, будто широкая публика интересуется лишь веселыми комедиями и будто «над всем доминирует смех», как он писал в «Фигаро».

«Театр солнца» не располагал ни широкой рекламой, ни службой распространения билетов. Помещение ему удалось найти, что называется, у черта на куличках. Мы с корреспондентом «Известий» в Париже Сергеем Зыковым с трудом нашли в Венсеннском лесу заброшенный завод, на территории которого обосновались Ариана Мнуш- кина и ее друзья, — руководствовались при этом еле видными стрелками, которые прибили кое–где на столбах и деревьях сами артисты. Шел ливень. И все же со всех концов валом валила молодежь — живая, веселая, промокшая до костей, но счастливая, что вот удалось наконец добраться до «Театра солнца».

Это был весьма своеобразный, динамичный, боевой спектакль. Он воспроизводил драматические события Великой французской революции, и главным героем пьесы был народ. Действие происходило одновременно с четырех сторон — на подмостках, сооруженных под крышей цеха, а публика стояла посередине, активно вмешиваясь в действие, поощряя своими выкриками актеров, подпевая им, вместе с ними бросаясь на штурм воображаемой Бастилии, негодуя, радуясь, торжествуя и отчаиваясь.

Слава об удачной премьере «Театра солнца» разнеслась далеко по Европе, и осенью 1971 года он был приглашен на гастроли в Лондон, где в его распоряжение была предоставлена сцепа «Раундхауз» — в прошлом железнодорож

ного депо, в котором сейчас выступают «авангардные» труппы. И там, в Лондоне, эту молодую, боевую труппу ждал заслуженный успех. Даже консервативная газета «Таймс» сочла нужным поместить благожелательную рецензию, в которой, между прочим, говорилось:

«В этом театре нет занавеса, нет декораций в традиционном понимании этого слова. Сцена представляет собой некоторое подобие цирковой арены, окруженной подмостками. Войдя в зал, зритель сразу начинает ощущать себя не сторонним наблюдателем происходящего, а частицей народа — того самого народа, который разрушил Бастилию, чтобы вымостить ее камнями Площадь Согласия; народа, который много раз на протяжении французской истории поднимался на борьбу за свою свободу… Тот, кто видел этот спектакль, может согласиться или не согласиться с ним, но не останется беспристрастным. Большое достоинство спектакля заключается в том, что он построен на народном фольклоре. Кроме того, он поражает изобретательностью, богатством выдумки, чувством юмора, динамичностью действия. Несмотря на то что он рассказывает об исторических событиях, спектакль приобретает острое социальное звучание…» {17 апреля 1972 года еженедельник «Экспресс» сообщил, что «Театр солнца» репетирует коллективно сочиненную пьесу «1793 год», являющуюся как бы продолжением «1789 года». Премьера ее состоялась в мае 1972 года там же, в помещении старого завода, в Венсеннском лесу.}