Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6391 ( № 44 2012)

Отдельно в выступлении Л.Н. Васильевой шла речь о её книге "Василиса". Это философский трактат, представляющий собой необычный, во многом противоречащий современной науке, материнский взгляд на историю, лингвистику, мироздание в целом. "Василиса" в течение двух лет публиковалась по частям в журнале "Наука и религия", а теперь вышла отдельным изданием в том же издательстве.

МЕСТО ВСТРЕЧИ

Центральный Дом литераторов

Большой зал

8 ноября - Владимир Войнович - 80, "Роман моей жизни", творческий вечер, начало в 19.00.

Малый зал

8 ноября - представление нового романа Ивана Савельева "Лифт уехал". К 75-летию со дня рождения. Начало в 18.30.

9 ноября - вечер памяти Василия Истомина, начало в 18.30.

10 ноября - юбилейный творческий вечер Владимира Уралова, начало в 17.00.

12 ноября - клуб книголюбов имени Е.И. Осетрова (482-е заседание). Александр Блок. Последние дни императорской власти, вечер ведёт Станислав Лесневский, начало в 18.00.

13 ноября - МГО СП России. Из цикла: "Философские диалоги" "Герменевтика (об истолковании)", ведущий - доктор философских наук Виктор Ф. Дружинин, начало в 18.30.

14 ноября - клуб "Кольцо А", презентация книги Анны Гедымин "Осенние праздники. Избранные стихи", вечер ведёт Галина Нерпина, начало в 18.30.

Литературный салон Андрея Коровина в "Булгаковском доме"

Б. Садовая, 10

14 ноября - творческий вечер Максима Гликина, Керен Климовски и Алины Симоновой, начало в 20.00.

Библиотека № 79

Коптевская, 26, корп. 6

10 ноября - творческая ввстреча автором романа "Предатель" В.А. Осинским, начало в 15.00.

Одинокий стражник

ПОЭЗИЯ

По-разному складываются творческие судьбы. Вот Юрий Панкратов. Яркое начало с одновременной мощной нахлобучкой за дерзкую поэму "Страна Керосиния" - 1955 (!) г. - и резкий разрыв с молодыми коллегами (Евтушенко, Ахмадулина), уход от всего "тусовочного" в замкнутость собственной лаборатории слова (ибо не писать он не может). Наверняка многое скажут имена двух поэтов, высоко ценивших его стихи: это Борис Пастернак и Юрий Кузнецов. "Цветок и Вселенная - таков диапазон его поэтического видения. Его маленькое стихотворение "Пастух" выдерживает сравнение с античной классикой. Слово он чувствует на вкус, на звук, на запах, он как бы осязает слово" (Ю. Кузнецов).

Мне посчастливилось неоднократно общаться с этим замкнутым и неприветливым с виду человеком (не след ли детдомовского детства?). Он кажется одиноким пастырем стада слов; его стихи властно забирают в свой мир яркой образности и редкостной эрудиции (грандиозная библиотека под стать его любознательности).

Вот раскрываю книгу "В созвездии Девы" (2005, тираж 150 (!) экз). В ней то чарует размеренный ритм греческого мифа ("Благодарность Дедалу") с великолепной звукописью: "[?]в медовыХ садаХ, как во мХаХ" (это с высоты их полёта); то восхитит, что у синицы "Зорко Зыркали Зеркальца крыл"; то язвит убийственная ирония в адрес шустрых коллег ("Смотрю на них[?]"); то звучит высокая одическая нота Святогорья. И много, много берущего за душу в трёх книжках с мизерным тиражом, изданных за свой счёт в последние годы. Вот и хочется поделиться с читателями "ЛГ" своим давним обретением и заодно пожелать Юрию Ивановичу поправки пошатнувшегося здоровья.

Лев НЕЦВЕТАЕВ,

художник

Юрий ПАНКРАТОВ

* * *

Нет, под знаком железного стяга

Не сомлели мы в маетной мгле.

И крепка в нас крестьянская тяга,

неизбывная нежность к земле.

Вот старик на садовом участке,

где с трудом повернуться троим,

но с каким постоянным участьем

зелень грядок ухожена им.

Начинает он утро поклоном

влажной почве. Беседой живой

с благосклонным к нему небосклоном,

с важной, за ночь подросшей ботвой.

Жизни старому самая малость,

но бодрится, земличку гребёт.

Что ж ещё ему в мире осталось?

Внуки. Родина. Да огород.

Ветви яблонек к солнцу всё ближе,

что мерцает в зелёной дали.

Дед прощально Вселенною движет,

а его пригибает всё ниже

неотступная тяжесть Земли.

* * *

Кому теперь внимать? Идти за кем?

Там бомж лежит, а здесь ползёт калека[?]

Мой стих - что ключ, обломанный в замке

на свалке отработанного века.

Другой запор сегодня врезан в дверь,

иные страсти буйствуют в квартире,

где изнутри скребёт филёнку зверь

стяжания в закатном этом мире.

Но, очерствев, душа ещё жива -

ни пошлостью, ни спесью не убита.

И губы вспомнить пробуют слова

о бытия главенстве, а не быта[?]

Времена

Река времён влачит свой бег

в туман Европы, в смог Америк.

И не понять - который век,

где правый склон, где левый берег.

Что впереди? Сыра-заря

вечерняя? Вещун рассвета?

О, Русь! О, горькая земля,

не домолившаяся света[?]

Отчизна[?] сумасшедший дом[?]

То вдруг возникнет из тумана

доисторический фантом,

скребущий вязкий ил лимана,

а вслед - завёрнутый в хитон,

с плечом, по моде оголённым,

меланхолический Харон

с его паромом похоронным.

То чиркнет спичкою костёр

средь ночи каторжного ржанья.

Быстр и остёр, скользнёт осётр

луне подводной в подражанье.

Как в оны дни, во мгле времён

в пространствах брошенных пируют

круги финансовых ворон.

Не в бога веруют - воруют[?]

Из пустоты духовных вырубок

к народу кто придёт с ответом?

Царь, реформатор или выродок?

[?]Темней всего перед рассветом.

ПЛОЩАДЬ ПУШКИНА

Над Москвой отголубело

небо. Сумрак град объемлет.

Меркнет день. И голубь белый

на плече поэта дремлет.

Вспышки блицев острооко

возвращают площадь в полтемь.

Не бывает одиноко

здесь ни в полночь и ни в полдень.

В синь живой листвы присяду,

с верной думой помолчу -

точно тайную присягу

другу сердца прошепчу[?]

Вскинув очи, мудрый Пушкин,

что ты видишь впереди?

Между звёзд бредущий путник,

что нам брезжит на пути?

От неверного и злого

охрани наш грешный род,

верный гений, силой слова

осеняющий народ[?]

Вечер. Каменная вещность

града. Уличное вече.

А в прожекторном луче -

светлый голубь, будто вечность,

спит на пушкинском плече[?]