Виктор Топоров - Жёсткая ротация

Книги в известном смысле энциклопедической. Книги горячей. Книги жёсткой. Книги, согласен заранее, несправедливой и в целом, и в частностях — а где-то ближе к концу и попросту оголтелой. Читать её можно подряд. Можно наискосок, по диагонали. Можно (писатели так и поступят) сзаду наперёд. Можно местами. Можно где наугад раскроешь. Кстати, по ней можно и гадать. А можно и вообще не читать — от неё не убудет. Так что выбор, как водится, за читателем.

2007

Когда политическое устройство нашей страны описывают как суперпрезидентскую республику или президентское самодержавие и говорят — особенно в тусклом свете нового «антитеррористического» дня — об авторитаризме и диктатуре, спорить с такой формулировкой трудно. И всё же она остаётся не более чем гипотезой. Потому что, возможно, столь же уместна (и здесь будет впервые изложена) альтернативная версия происходящего. Вкратце сводящаяся к тому, что Россией правит хунта, публичным спикером которой — и, не исключено, никак не более того — является законно избранный президент РФ.

Строго говоря, первым эту версию озвучил, правда в заведомо шутливой форме, сам Путин, «доложив» на памятной встрече с коллегами-чекистами о выполнении задания по приходу к власти в стране. В каждой шутке есть доля шутки, не правда ли? И вообще, чекисты не так воспитаны, чтобы резать правду-матку на публику, тем паче — с телеэкрана. Но тем не менее. Многое — и косвенно, и прямо — свидетельствует о том, что так называемых «питерских силовиков» связывают не только общее прошлое, более или менее разделяемая (хотя и невербализованная) идеология, материально-карьерные стимулы и узы личной дружбы, хотя каждый из этих факторов, не говоря уж об их совокупности, весьма весом. Попахивает клятвой на Воробьёвых горах или в другом, столь же достойном, а главное, уединённом месте.

Классическая хунта приходит к власти в результате переворота, одним из вариантов которого является «принуждение к отставке» действующего главы государства с предоставлением гарантий или без такового. Она провозглашает свергнутый режим прогнившим и объявляет тотальную войну коррупции. И вообще, для виду погромыхивая оружием на внешних рубежах, развивает главную агрессию на внутреннем направлении. Борясь чуть ли не со всеми слоями населения одновременно — от нарко-олигарха до последнего пеона — и этим решительно отличаясь от индивидуального диктатора, неизменно старающегося опереться на народные массы, натравив их на элиты (и, по возможности, стравив элиты друг с дружкой). Диктатор подавляет гражданские свободы, хунта — политические; диктатор знает, что в тот момент, когда ему это понадобится, он будет всенародно переизбран, тогда как хунта стремится исключить выборность любого уровня как таковую. Диктатору претит оппозиционная пресса, хунте — независимая; диктатор выявляет врагов и борется с ними, хунта во враги «назначает»; наконец, диктатор идентифицирует себя с государством и заботится о его (а значит, и собственном) процветании, хунта же идентифицирует себя с властью и заботится исключительно об её удержании (то есть о самосохранении).

Особенность функционирования хунты — карьерная неприкосновенность каждого из её участников. Какими бы провалами, скандалами и прочими загогулинами ни знаменовалась его деятельность, отставка (не говоря уж о более тяжких последствиях) ему не грозит — в худшем случае перемещение по горизонтали. Именно эта несменяемость (бюрократическое бессмертие) и уравнивает любого члена хунты с её формальным лидером. Опала невозможна по определению; решение об исключении из стаи принимается коллективно и хотя бы в силу этого крайне редко. Хунта своих не сдаёт!

Конечно, в стае без вожака нельзя. Но этим вожаком далеко не обязательно является формальный лидер, он же публичный спикер. То есть ипостаси вожака и формального лидера могут совпасть, а могут и не совпасть. Даже в том случае, когда формальный лидер «по совместительству» является всенародно избранным президентом страны. Хотя при таком раскладе вероятность постепенного превращения формы правления в личную диктатуру всё же резко возрастает. И если этого не происходит, значит, подлинным вожаком является кто-то другой. Но на этот счёт мы не располагаем хотя бы приблизительной информацией.

Существенным фактором функционирования как личной диктатуры, так и власти хунты является насилие. Политика перманентного закручивания гаек. Так что разницы для обывателя на первый взгляд никакой.

Но только на первый. Потому что (напомню) диктатор может хотя бы в идеальном случае вытащить страну из трясины — пусть даже способом барона Мюнхгаузена. А хунта — нет. Ей в тропической топи живётся лучше и веселей. Она только там и водится.

2004

В первых комментариях по формальным итогам закончившихся президентских выборов (о содержательных итогах и говорить нечего: темна вода во облацех) преобладают две полярные точки зрения. Одни говорят о чудовищном злоупотреблении административным ресурсом во всех мыслимых и немыслимых ипостасях — и это правда. Другие ликующе возражают: да Путин всё равно выиграл бы выборы (и, может быть, ещё триумфальней), не подсобляй ему услужливые дураки, часть из которых, несомненно, никакие не дураки, а ровно наоборот — замаскированные враги и провокаторы, стремящиеся не мытьём, так катаньем скомпрометировать бесспорную победу общепризнанного лидера (а там, глядишь, и вождя) нации, — и это правда тоже. Но если так, не унимаются эти, вторые, то о каких нарушениях, о каком административном ресурсе речь? Да, разумеется, «некоторый перебор» имел место, но в свете вышеизложенного это не имеет ни малейшего значения, не правда ли?

Нет, не правда. Соглашаясь с тезисом о предрешённой при любых обстоятельствах победе действующего президента на выборах-2004, следует решительно отвергнуть постулат об иррелевантности применённых предвыборным, условно говоря, штабом средств, даже если большая часть из них, если не все, и впрямь была в данном случае излишней.

Философия различает категории случайного и закономерного; всенародная поддержка Путина на данный момент, да и по итогам всего первого президентского срока, является в этом смысле случайностью — сегодня она есть, а завтра, не дай бог, исчезнет, тогда как злоупотребление административным ресурсом (заложенное и в действующую конституцию, и в многовековую традицию угодничества «без лести преданных», и в столь же традиционное понимание закона как дышла) представляется как раз закономерностью. Которую, конечно, ценой общих усилий можно преодолеть, но для начала необходимо просто осознать.