Юрий Поляков - Сто дней до приказа

— Согласна!

— Садитесь в кресло!

Наша героиня садится в кресло и откидывает голову.

— Вы очень любите вашего сына?

— Очень!

— Даю установку! Смотрите на шар! Это психоиндикатор. По мере того как он будет синеть, вокруг вас будет сгущаться мужская аура. И запомните: энергетическая основа ауры — ваша любовь к сыну. Если вы еще кого-нибудь полюбите…

— Это исключено! — качает головой наша героиня.

— Даю установку!

Светлана засыпает. Алый шар постепенно наливается синевой.

Раннее утро. КПП городского призывного пункта. Подходят наши подруги. Маня, словно сошла с западного каталога. На Светлане — телогрейка, стоптанные башмаки, в руках — вещевой мешок. Она действительно напоминает паренька. Но только — напоминает. Для нас, зрителей, она остается красивой изящной женщиной. Но для всех остальных…

— Ложку с кружкой не забыла? — спрашивает Маня.

— Не забыл! — смеется наша героиня.

— Вот черт! Как вышли от профессора, мне тебя все время Светланом хочется называть!

— Значит, действует установка!

— Ясен хрен! Письма будешь направлять в Нью-Йорк, Майклу Шапиро. Адрес у тебя в кармане. А он письма с американскими марками будет переправлять Светлану. И наоборот. Поняла?

— Понял.

— Да ну тебя к черту! Потерпи немножко, Плющенко тебя к себе вытащит. Будем у него на фазенде отдыхать. В бассейне плавать. А может, все-таки передумаешь? Я как вспомню, куда тебя провожаю…

— Нет, я решил!

— Конечно… Ты всегда был настырный… Настырная… Све-е-етка! — Маня со слезами бросается на шею подруге.

Светлана скрывается за воротами КПП. Прапорщик с дежурной повязкой на рукаве робко обращается к Мане:

— Братика проводили?

— Братика! — зло отвечает Маня.

— А можно ваш телефончик?

— В моем телефончике каждая цифра стоит столько, сколько ты в год получаешь!

Плац воинской части. Нестройной толпой стоят новобранцы, они еще не переоделись и выглядят чрезвычайно живописно. Некоторые явно под хмельком. Один из призывников, юркий щуплый парень в соломенной шляпе, вынимает из-за пазухи початую бутылку вина и обращается к нашей героине:

— Хлебни, земляк, для храбрости!

Наша героиня сначала колеблется, но потом, заметив, что все вокруг занимаются тем же, поправляют здоровье после напряженных проводов, отпивает из бутылки.

— Спасибо! — Она возвращает бутылку парню в шляпе.

— Меня Фантик зовут, — сообщает он, отхлебывая из бутылки.

— А меня — Светлан!

— Кличка, что ли?

— Почему кличка — имя!

— Бывает! — пожимает плечами Фантик и обращается к юноше чрезвычайно интеллигентного вида: — На, поправься!

— Толстой говорил, что пьянство — это добровольное безумие! — отвечает интеллигентный юноша.

— Запомни: умных в армии не любят! — наставительно говорит Фантик. — Лучше под дурачка канай. Эй ты, хлебни! — предлагает он здоровенному восточному парню. Но тот, ничего не понимая, глядит мимо.

— А откуда ты все знаешь? — спрашивает наша героиня, оглядываясь: ей кажется, что на нее все время кто-то смотрит.

— Жизнью интересуюсь! С моей профессией без этого нельзя!

— А какая-такая у тебя профессия? — интересуется Светлана.

— Наперсточник.

— Ты, значит, вышиваешь? — удивляется интеллигентный юноша.

— Давай шапку, сейчас я тебе покажу, как я вышиваю!

Из трех шапок получается три импровизированных «наперстка», а спичечный коробок заменяет шарик. И вот уже вокруг собирается толпа. Ловко орудуя шапками, парень быстро околпачивает одного за другим доверчивых призывников, рядом растет кучка мятых купюр, консервных банок, колбас и даже бутылок.

— С Фантиком не пропадешь! — гордо говорит он.

Все это время наша героиня ощущает на себе чей-то взгляд и наконец выясняет источник своего беспокойства: это тот самый юноша, которого мы уже видели в кабинете экстрасенса. С нескрываемым изумлением он смотрит на нашу героиню, ведь ему единственному, благодаря мощной установке знаменитого психотерапевта, очевидно: она — женщина.

— Становись! — раздается зычный голос. Никто не заметил, как на плацу появился усатый прапорщик. Призывники неловко начинают строиться. Фантик суетится над кучей выигранного добра, не зная, что делать. Прапорщик замечает кучу и благосклонно кивает.

— Это правильно, что собрали всю дрянь. Не положено. Вы теперь у нас на полном довольствии! А это все мы ликвидируем! — с чувством нескрываемого удовольствия констатирует прапорщик.

Фантик с тоской смотрит на кучу утраченного добра.

— Ра-а-авняйсь! Смир-рна! — командует прапорщик. — Отставить! Разъясняю: во время равнения каждый должен видеть грудь четвертого воина. Ра-авняйсь! Отставить.

Получивший установку юноша во время построения оказался рядом с нашей героиней и никак не может оторвать глаз от ее груди.

— Три шага вперед! — командует прапорщик. — Фамилиё!

— Моя?! — не сразу сообразив, что команда относится к нему, спрашивает установочный юноша.

— Твое, твое! Моё я знаю — Осадиконь…

Раздается дружный смех.

— Еще раз в строю заржете — сгною на кухне! — сурово предупреждает прапорщик и повторяет: — Фамилиё?

— Мухин… — признается юноша.

— Мухин, я же объяснил русским языком: четвертая грудь! А ты грудь соседа глазами жрешь! Может, ты у нас голубой?

— Что вы! — пугается Мухин. — Меня интересуют только женщины, мне везде мерещатся только женщины…

— Через неделю тебе везде старшина Осадиконь мерещиться будет! Дотумкал?

— Дотумкал…

— Так точно — нужно отвечать!

— Так точно…

— Во! Стань в строй! Да не так! Ладно, проверим, чему вас в школе учили. Кру-угом!

Шеренга нестройно поворачивается, а уже знакомый нам юноша интеллигентной наружности падает, запутавшись в собственных ногах.

— Фамилиё?! — грозно спрашивает прапорщик.

— Чудецкий.

— Кем же, чудо ты наше, на гражданке был?

— Студентом философского факультета московского государственного университета имени Ломоносова! — с гордой издевкой отвечает Чудо.

— Выгнали? — ехидно в свою очередь поинтересовался прапорщик.

— Отчислили.

— Баклуши бил?

— Нет, разошелся с преподавателем в вопросе о том, что первично — дух или материя.

— А ты сам как тумкаешь?

— Конечно, дух!

— Правильно тебя выперли! Запомни, Чудо, раз и навсегда: материя первична! Скажем, если правильно ту же портянку намотал, все остальное сладится. А если неправильно… Сам узнаешь. Стань в строй! А теперь слушайте мою команду: в колонну по трое становись!

Начинается страшная суета, призывники пытаются бестолково построиться в колонну по трое, и только уже знакомый нам парень кавказской наружности стоит так, словно все происходящие события его совершенно не касаются. На нем старинная черкеска с газырями.