Газета Завтра Газета - Газета Завтра 993 (50 2012)

И об иностранцах, подмятых Наполеоном, россиянин тоже так не напишет: "Все прочие представляли собой в лучшем случае потенциальных дезертиров (пруссаки и австрийцы), в худшем мародёров (немецкие части, особенно вестфальцы), в самом крайнем — перебежчиков на вражескую сторону (испанцы и португальцы)". Так может писать только французский ультранационалист, до сих пор боготворящий Наполеона. Российским же историкам известно, что пленных испанцев и португальцев сразу отсортировывали для отправки на родину в отряды сопротивления диктатуре Наполеона. Желающих пленных немцев включали в 1812 году в русский егерский отряд Кайсарова, а в начале 1813 года образовали и немецкий легион Фигнера. Пруссаков и австрийцев тоже склонили-таки, общими усилиями войск, самого Кутузова и императора Александра I, к союзу с Россией в первой половине 1813 года.

Слово "Березина" для Франции с 1812 года, как признают сами французы, является синонимом полной и окончательной катастрофы. Но наши авторы-исполнители трактуют ситуацию совсем иначе: "Французская армия должна была погибнуть. Но в результате несогласованности и нерешительности действий трех русских командующих и благодаря искусству самого Наполеона, проявившего энергию в критических обстоятельствах, маневр на окружение сорвался.

Воспользовавшись тем, что армии Витгенштейна и Кутузова не успели замкнуть кольцо окружения, Наполеон обманным маневром дезориентировал Чичагова и переправил армию через Березину не там, где его подстерегал адмирал. Ведя тяжелые арьергардные бои, Наполеон сумел оторваться от Чичагова и подоспевшего Витгенштейна и ушел в Вильно.

Французы понесли тяжелые потери, которые, по разным источникам, приблизительно составили 20–30 тысяч убитыми, утонувшими, замерзшими и умершими в плену от болезней вскоре после переправы. В основном это были нестроевые, потерявшие боеспособность части. Потери русских оцениваются в 14 тысяч человек.

Подводя итоги сражения, участник войны 1812 года Ф.Н.Глинка сказал:"Ушла лисица, только хвост в западне оставила". Русский военный историк А.Н.Попов писал, что "победы, собственно, не было ни для одной из боровшихся сторон, но цель сражения одинаково была достигнута для обоих противников. Наполеон совершил переправу, русские довершили разгром Великой армии".

Раз победы не было и "обреченная на полное уничтожение" армия Наполеона всё-таки частично переправилась через Березину, значит, это сражение в каком-то смысле можно считать наполеоновской победой? Следуя логике авторов-исполнителей, это именно так.

Что тут скажешь? Даже не буду ссылаться на слова Клаузевица, взятые в качестве эпиграфа к этой работе. Приведу только две поговорки: французскую "Быть святее Папы Римского" и русскую "Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибёт".

До того, чтобы признать Березину победой Наполеона, не додумывался, кажется, еще ни один поклонник "маленького капрала". Точно так же еще никто не называл Сталинград победой "ефрейтора" Гитлера. Но "сколько нам открытий чудных готовит Просвещенья дух"...

Кстати, не стоит забывать и о том, что после Березины, после изгнания Великой армии за пределы России эпоха "наполеоновских войн" еще не была закончена, что она длилась, по большому счёту, еще до 1815 года, до Ватерлоо.

И "теплые слова" "авторов-исполнителей" в адрес Освободительного европейского похода русской армии 1813-14 годов не замедлили себя ждать.

"Оскорбительно сказано об освободительной миссии России: "Освобождение от ига гражданского кодекса Наполеона и искреннее желание поделиться лучшим, что есть в России — святым и целомудренным крепостным правом".

И это — несмотря на то, что Россия никому из освобождённых королевств, герцогств, княжеств не навязывала своего крепостного права. А Царству Польскому подарила конституцию, какой не было у неё самой! Более того, сохранились воспоминания участников боёв 1813-14 годов о радостной встрече гражданами Европы русских войск. При освобождении Пруссии: "Здешние жители везде принимают наши войска совершенно дружественно, и никаких от них неприятностей нет, — писал Платов Кутузову, — продовольствие доставляется нам безостановочно и охотно; с нашей стороны строжайше соблюдается порядок". Приказом по армии Кутузов объявил казакам благодарность: "За быстрое занятие городов Эльбинга и Мариенбурга, за соблюдение при сём случае военной дисциплины". Другой очевидец событий, подпоручик Щербинин, подчеркивает в своем "Журнале" радость берлинцев по поводу освобождения: "Вшествие в Берлин утром 27-го февраля, ознаменованный радостью и восхищением жителей. Принц Henry (Генрих Фридрих Карл, брат прусского короля Фридриха Вильгельма III — примеч. А.М. Вальковича) выехал сам навстречу за 4-е версты от городу". Далее Щербинин пишет: "Марта 6-го. В Гамбурге большое возмущение. Витгенштейн отрядил Тетенборна поддержать пламя в том краю. Марта 11-го. Тетернборн 7-го числа занял Гамбург. 5000 человек вооружает сей город и 3000 человек принц Мекленбург-Шверинский. Гамбургская газета получила первобытный свой вид. Город отправил в Лондон известие о вшествии русских войск и о свободе торговли, в удостоверении чего послан туда казак".

Через два дня подполковник К.Х. Бенкендорф с одним казачьим полком(!) занял Любек. Автор бывал в этом городе — он в удивительной сохранности, похож на волшебные города из сказок. Надо сказать спасибо за его сохраненную красоту и тому безымянному казачьему полку из России.

Свидетельства современников о пребывании русских войск в Париже также не подтверждают тезисов о "дикости" и "варварстве" наших предков. Более того, во французском языке с тех времен закрепились слова "бистро" и "боршч", — сравните с русским просторечным "шаромыжник", оставшимся на память о вторжении "двунадесяти языцех"...

"КАК нам, так и солдатам хорошее житье было в Париже, — писал в своих мемуарах прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка И. Казаков. — Нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе". Еще бы — ведь за все блага жизни в Париже русские платили серебром, звонкой монетой, — благо, Александр I распорядился выдать солдатам и офицерам за 1814 год жалованье в тройном размере.

ЗаЧем всЁ это ими написано, сами авторы ничуть не скрывают, резюмируя свои усилия так.

"200-летний юбилей, который отмечается в этом году, на самом деле не дает никаких поводов для торжеств. Война 1812 года — ненужная и неотечественная, которую Россия вела черт знает зачем, черт знает как, получив огромные потери и не получив даже половины ожидаемых дивидендов, но удовлетворив такой ценой чувство мести императора Александра I.

В 1812 году за Россию воевали, прежде всего физическая география, сам Наполеон, с его роковыми решениями, и пристегнутая к этим двум решающим факторам русская армия с существенным довеском в виде казачьей орды. Этого оказалось достаточно для победы с тяжелыми потерями, хотя армия не проявила себя силой, способной самостоятельно справиться с таким противником, как Наполеон, и обеспечить успех.