Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6396 ( № 49 2012)

Чемодан[?]

Он быстро расплатился и, прихрамывая, поспешил к машине. На выезде из города заправил полный бак и залил бензином две канистры.

Под утро, совершенно разбитый, усталый до тумана в глазах, он подъехал к посёлку. В доме было темно. Он тихонько разделся, прошёл в комнату и прилёг на тахте, накрывшись своим же бушлатом. Спал недолго и проснулся, когда солнце ещё только взошло. Она не кричала, но по её дыханию он понял - началось. Он встал, плеснул в лицо воды из умывальника, снял с крючка её голубую курточку, прошёл в спальню. Жена тяжело дышала, пыталась сдержать стон, руками комкала под себя простыню. Увидела у него в руках курточку, замотала головой - "нет!". Да он и сам видел, что они уже никуда не поедут, - на кровати расплывалось мокрое пятно.

Всё утро он слушал дыхание жены. После полудня она стала стонать, к вечеру стон сорвался на крик. А когда крик стал протяжным, он понял - скоро. Чистые простынки лежали в шкафу, там же старенькие полотенца, пелёнки - всё накрыто марлей. Воду он давно принёс и сейчас поставил ведро на плиту. Он топил плиту весь день, скармливая огню ветку за веткой, только чтобы хоть чем-то себя занять и не думать, как она мучается там, в спальне. Если бы он мог забрать эту боль! Он-то выдержит, не такое на войне стерпел, да и после войны досталось.[?] Но он не мог думать об этом, когда она так старательно пыталась сдержать крики. Он принёс ей чаю, размочил лепёшку, заставил в полдень поесть. Потом обтёр её горячей водой, слышал, что помогает, переменил ей рубашку. Позже принёс ещё чаю.

Жена снова закричала, долго, тягуче. Он вздохнул, взял из шкафа полотенца и пелёнки, прихватил на кухне бутылку со спиртом и вошёл в спальню. Он знал, что делать. Десять лет назад они с отцом везли через перевал овдовевшую в одночасье, беременную на последнем месяце, безутешно плачущую сестру. Около полуночи машина стала, и, пока отец копался в моторе, пытаясь в полутьме, под тусклым светом фонарика, найти повреждение, у сестры начались роды. Они с отцом тогда уложили девчонок спать в стороне от дороги, а сами водили сестру вокруг машины до самого рассвета, пока она не стала кричать, что сейчас уронит ребёнка на землю. Отец принимал роды, он только помогал. А мальчик у сестры родился мёртвый[?]

У него затряслись руки, и он схватился за спинку кровати. Жена подняла на него полные боли глаза и снова застонала. Он погладил ей живот, обтёр мокрым полотенцем её вспотевший лоб. Теперь его очередь быть главным, тем более что помощи ждать неоткуда.

Ребёнок родился через час. Мужчина потихоньку, очень осторожно, вывел мокрую головку, потом плечико. Со следующим стоном матери маленькое тельце доверчиво скользнуло к нему в руки. Набросив на новорождённого пелёнку, он поболтал лезвием ножа в стакане со спиртом и перерезал пуповину. В подставленный тазик выпала плацента, стекли мутноватые последние воды. Он вынес таз на улицу, вылил в яму. Когда вернулся, жена уже спала, положив маленького у подушки.

И только тогда он понял, что не знает, кто у него родился. Первенец-сын, как положено иметь любому гордому мужчине их народа, или девочка, за которую нужно, хотя бы для виду, поругать жену, чтобы в следующий раз старалась больше и родила мальчика. И он с удивлением понял, что ему, так ждавшему сына и наследника, теперь всё равно. Главное - они вместе, вдвоём, нет, уже втроём. И у них обязательно будут ещё дети, много детей, мальчиков и девочек. Мужчина хотел сказать об этом жене, но не находил слов, а она спала. Да и занят он был - воду наливал в тазик. Попробовал воду локтем, как пробовала мама, когда купали младшего брата. Вроде хорошая. Он расстелил пелёнки на кровати, взял лежавший возле подушки невесомый свёрток. Мягкая ткань беззвучно соскользнула с крохотного тельца. Сын!

В воде мальчик сначала тихонько заскулил, но потом перестал и, открыв тёмные материнские глаза, посмотрел на отца. Он вытер маленького стареньким мягким полотенцем, запеленал как умел. Потом прошептал ему на ухо всё, что положено прошептать первенцу-сыну, и снова положил между подушек, радуясь, что тот пока не плачет и не просит есть, а значит, даст матери ещё немного поспать. Маме[?]

Мама!

Внезапно слёзы обожгли ему глаза. И с этими слезами, недостойными настоящего мужчины, главы семьи и воина, его сердце наконец победило. Он понял, что нужно вернуться в этот недобрый и несправедливый мир. Понял, что нерадостен без него их старый дом, несчастливы родители, потерявшие троих сыновей из четырёх, что ждут не дождутся родные, когда в доме снова зазвучат детские голоса. И ещё понял, что не вправе он отбирать этот мир у сына, каким бы неправильным мир ни был.

Он сгрёб одежду с полок, затолкал в сумку, сверху бросил, сняв со стены, несколько фотографий в рамках. Отдельно, завернув в марлю, положил детские вещи. Подумал, порылся в стопке пелёнок и вынул две про запас. Методично расстелил одеяльце, взял в шкафу пустой пластиковый пакет и, разорвав его, разложил поверх одеяла, накрыл пелёнкой.

Ребёнок завозился в подушках, потом тихонечко замяукал. Жена проснулась, застонала, заворочалась, устраиваясь поудобнее, и тихонько ахнула, схватившись за живот. Он понял. Из открытого шкафа достал салфетки, нарезанные из старых простыней, аккуратно выстиранные и сложенные в уголке на полке. Две отнёс жене, неловко ткнув ей в руку. Остальные хотел уложить в сумку, но там уже было полно - не закрыть. Он пошёл за чемоданом. Нести одному было не с руки, и он опять вспомнил, как они вдвоём грузили цветы в машину. Вспомнил ещё, что у него есть много денег и в городе он сможет всё купить для ребёнка. И жене подарки он так и не купил! Дома можно попросить племянницу, девчонка всего на пять лет моложе жены, знает, что выбрать.

Чемодан улёгся на тахту, щёлкнули замки. На дне лежала забытая ветка мимозы. Ярко-жёлтая и всё ещё свежая. Весь чемодан ею пропах. Он вытащил мимозу, хотел отложить её в сторону и замер. Вчера на рынке (неужели только вчера?) люди покупали мимозу, радовались ей, подсчитывали, загибая пальцы, сколько букетиков им нужно купить. Матери, жене, дочке, тётке, да мало ли!

Он никогда не дарил жене цветов. Мужчины их народа не дарят цветы невестам. Родители договорились их поженить, когда он ещё был в госпитале. Встретились на обручении, через месяц поженились, а после свадьбы уехали сюда. За два года двадцать слов друг другу не сказали. Да и о чём говорить, если жена хорошая и знает свои обязанности. Вот и мальчика родила, постаралась. Слёзы снова обожгли глаза. Он посмотрел на ветку мимозы, всё ещё зажатую в кулаке. Медленно прошёл в спальню, где, весь красный от стараний, его сын сосал грудь. Она подняла на него глаза, смутилась, накинула на грудь уголок одеяла.