Елена Коровина - Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

Прошло время, сын царя Алексея Михайловича, Петр Алексеевич, ставший Петром I Великим, в ноябре 1712 года был проездом в Берлине (ездил по делам, а заодно и подлечиться на курортах Карлсбада). Так вот в Берлине Петру надарили всяких редкостей — знали, что еще со времен первого пребывания в Европе русский самодержец трепетно собирает всякие диковинки для своего кабинета редкостей, именуемого на голландский манер Кунсткамерой. А вот надворный обер-комиссар Липманн торжественно преподнес русскому царю подарок, который даже привередливого Петра привел в восторг. Хитрец Липманн где-то разыскал для подарка. исчезнувший некогда из царской казны перстень-печатку батюшки нынешнего императора — Алексея Михайловича. Где пропадал сей изумрудный скиталец, осталось тайной, но и пышный русский герб, и все титулы государевы были на месте и нисколько не стерлись от времени. Умели же русские мастера делать!

Довольный сверх меры, Петр Алексеевич самолично привез в собственном кошельке батюшкину диковину на родину. В то время в новопостроенном Санкт-Петербурге как раз решено было заложить новое помещение для Кунсткамеры. И как только в 1714 году оно было готово в Летнем дворце, Петр лично отнес туда и положил на почетнейшее место изумрудную печатку покойного батюшки. Еще и подчеркнул: «Я и сам пытался по камням резать, потому знаю, сколь трудно таковое сотворить на смарагдовом камешке. И пусть сей перстень будет не вещь-память от отца моего, а истинное произведение искусства. Таковым его и считать!»

Что ж, любил наш Петр во всем давать ценные указы, указал и место изумрудного шедевра. Да только после смерти Петра Алексеевича Кунсткамера перестала пользоваться особым вниманием. Многие экспонаты попортились, обветшали, некоторые и вовсе пропали от времени. Дошло до того, что многоньких вещей недосчитались при переписи, которую повелела произвести Елизавета, дочь Петра, после коронации 25 апреля 1742 года. Вот и изумрудный перстень-бродяга из Кунсткамеры опять исчез куда-то. Куда, почему — неизвестно. Известно иное: взошедший на престол спустя 54 года Павел I, весьма тяготевший к мистике и оккультизму, пытался разыскать этот исчезнувший перстень. Конечно же он нуждался не в печати и не в драгоценных камнях (к тому времени стараниями Екатерины II, матери Павла, казна российская была полнехонька) — император-мистик верил в то, что герб и титулы государя, выгравированные на изумрудном перстне, могут наградить владельца кольца особой мощью и силой в управлении государством.

Конечно, по приказу Павла перстень усердно искали, да напрасно. Впрочем, и времени-то большого для поисков не оказалось — менее чем через четыре года после воцарения Павел I, как известно, был убит.

Однако, говорят, что, когда 31 марта 1814 года русские войска вступили в Париж, окончательно победив армию Наполеона, на указательном пальце императора Александра I ярким смарагдовым лучом переливался некий старинный перстень, который можно было использовать и как печать. Получается, что исчезающий изумруд снова вернулся неисповедимыми путями. Потом и легендарная гадалка Ленорман, которую царь российский удостоил аудиенцией, свидетельствовала, что на пальце победителя-самодержца был изумрудный «перстень Силы». Впрочем, Ленорман хоть и была провидицей, но судьбу драгоценному перстню не предсказала. Да и до того ли ей было? Достаточно, что ей пришлось предсказать трагическую судьбу некоторым русским офицерам, тем самым, что в будущем стали декабристами-бунтовщиками. И стоит отметить, что Ленорман не хотела делать столь ужасных предсказаний.

А вот изумрудный бродяга после возвращения из Парижа не появлялся на публике. И опять же неизвестно, то ли он затерялся сразу же по прибытии в Петербург, то ли потом. Но среди перстней Николая I, вступившего на престол после внезапной смерти брата Александра, такого кольца не было. Куда исчезла смарагдовая печать — тайна. Но приоткрылась она только в 1880-х годах, во времена царствования императора Александра III. Говорят, у него старинный изумрудный перстень-печать имелся. И ведь поразительно: царствование этого монарха прошло на удивление спокойно. А ведь его батюшку, Александра II, убили террористы-народовольцы. Но при Александре III внутренняя и внешняя политика оказалась такой «сильнодействующей», что император вполне мог сказать: «Пока русский царь ловит рыбу, Европа подождет!»

Однако после смерти Александра III никакого изумрудного перстня-печати не обнаружилось. На престол вступил его сын — Николай II. Чем закончилось его правление — известно. Неизвестно только, куда же опять исчез легендарный смарагдовый авантюрист. А может, еще сыщется? Кто знает.

Жизнь великого итальянского живописца, реформатора европейской живописи Микеланджело Меризи да Караваджо (1571–1610) полна яростных противоречий, борьбы за место под солнцем и далеко не безгрешных поступков. Общаясь с самыми сильными мира сего, он жил на самом дне римских улиц. Воспринимая живопись как самую большую страсть своей жизни, он ухитрился выстроить собственную судьбу как беспрерывную цепь самых смелых, бесшабашных, а иногда и глупейших авантюр. Тех авантюр, что ведут ввысь. Но приводят к обрыву.

Ночь была темной, хоть глаз выколи. Самое бандитское время. Недаром старый живописец Симоне Петерцано предупреждал юного ученика: «Ты, парень, из тихой деревни Караваджо, и потому городских законов не знаешь. А в нашем Милане один закон по ночам — бандитская поножовщина. Так что луна — на небо, а ты — в свою каморку. И сиди до утра!»

Но как усидишь? Ночной город полон соблазнов. Конечно, выпить и покутить 13-летний парнишка не рвется, но у него есть другие центры притяжения — картины и фрески. А их, находящихся в церквях Милана, только по ночам и рассмотришь — днем-то вокруг толпы молящихся. Вот и сейчас парнишка вышел из дверей церкви Сан-Франческо Гранде, где несколько часов рассматривал «Мадонну в скалах» великого Леонардо да Винчи. И только завернул за угол, как его грубо схватила чья-то рука, а в горло уперся острый нож.

«Пустите! — взвизгнул парнишка. — У меня нечего взять!» — «Врешь, небось поживился из соборной кружки! — прохрипел головорез. — А ну, выворачивай карманы, служка церковная!» — «Вы ошиблись. — прошипел мальчишка. — Я ученик живописца…» — «Стой, Паскуале!» Рядом появился второй бандит. Извлек из объемных складок грязного плаща потайной фонарь, осветил нищий наряд пленника и скомандовал: «Брось его! С такого ничего не возьмешь…»

Оттавио Леони. Портрет Караваджо