Коллектив авторов - Газетная война. Отклики на берлинские радиопередачи П. Г. Вудхауза

Возьмите любую фотографию Плама Вудхауза до войны и сравните ее с фотографией, снятой в Силезии, — и вы увидите, что с ним сделал немецкий лагерь. Прежде чем бросать в него камни, давайте попробуем войти в его положение и поможем ему, в свою очередь, понять, что ради его же собственного блага, ради блага его родных и его страны эти передачи должны прекратиться. Но как донести до него наш призыв?

Ваш покорный слуга У. Тауненд.

Сэр!

В связи с многочисленными письмами о П. Г. Вудхаузе, которые вы получаете, возможно, вам небезынтересно будет познакомиться с фактами, касающимися его освобождения из немецкого лагеря, которые оказались в моем распоряжении.

Вудхауз попал в плен в прошлом году, поскольку отказывался верить, что к его дому, где он работал над очередной книгой, приближаются немцы. Он надеялся, что успеет до отъезда из Франции закончить последние четыре главы. Ему тогда было 58 лет. Немцы не держат в лагерях граждан враждебных государств старше 60 лет, а через несколько месяцев Вудхаузу исполняется 60.

Вудхауза интернировали в один из лучших немецких лагерей: он расположен на территории бывшей лечебницы для душевнобольных, условия там относительно сносные, а командующий лагерем (который был в английском плену во время прошлой войны) — человек терпимый и снисходительный. Вудхаузу хотели даже отвести отдельную комнату, но он отказался от всяких поблажек и жил в одном бараке с 60 другими военнопленными. Ему, однако, предоставили место, где он мог писать: это было просторное помещение, где вместе с Вудхаузом «работали» саксофонист, пианист и чечеточник.

Пока Вудхауз был в лагере, с ним связался ряд американских агентств, в частности «Коламбия бродкастинг», с тем, чтобы получить права на его рассказы. «Коламбия бродкастинг» договорилась с Вудхаузом о том, что сразу, как его освободят, он выступит у них на радио. Его освободили незадолго до шестидесятого дня рождения.

После освобождения бывшие заключенные имеют право жить в любом месте по своему усмотрению, оставаясь, однако, в пределах Центральной Германии. Значительные гонорары, которые Вудхауз получил от немецких изданий своих книг, несомненно, склонили его в пользу того, чтобы остановиться в удобном «Адлоне», а не в какой-нибудь более скромной гостинице в центре Берлина.

Я не хочу, да и не считаю себя вправе как-то оценивать действия Вудхауза; я лишь передам слова тех, кто встречался с ним в Берлине. Они согласны и с А. А. Милном в том, что он политически наивен, и с Дороти Сэйерс в том, что он не осознает пропагандистской выгоды, которую его действия приносят немцам. Они считают, что поступок Вудхауза вызван его желанием напомнить о себе американским читателям. Они совершенно убеждены, что он не покупал свободу согласием выступать на радио. Если он и просил о досрочном освобождении на несколько недель раньше положенного срока, то потому только, что беспокоился о жене, которую оставил неподалеку от Лилля.

Да, возможно, чувство выгоды у Вудхауза развито сильнее, чем чувство патриотизма, и это отнюдь не делает ему чести, но я все же надеюсь, что выяснение обстоятельств вокруг его освобождения хоть как-то отразится на мнении ваших читателей.

Искренне ваш Беспристрастный.

Я пришел сегодня сюда, чтобы рассказать вам историю об одном богаче, попытавшемся заключить свою последнюю и самую прибыльную сделку — продать собственную родину. Это грустная история о том, как честь, порядочность и элементарное человеческое достоинство были отданы нацистам в обмен на мягкую постель в роскошном отеле. Это история о том, как юмор, который когда-то был смешным, сменился изменническим скулежом Иуды. Это история о П. Г. Вудхаузе, закончившем свою сорокалетнюю доходную карьеру юмориста самой дурной шуткой из всех, на какие он был способен. Единственной шуткой, которую мир встретил гробовым молчанием. Последней шуткой, которую купил у него этот король безобидного веселья — доктор Пауль Йозеф Геббельс.

Пелему Гренвилу Вудхаузу пятьдесят девять лет. Он — британский подданный, находящийся в плену у нацистской Германии. Когда разразилась война, Вудхауз был в Ле-Туке. Он развлекался. Прошло девять месяцев: Польша исчезла с карты мира, пала Дания, была захвачена Норвегия, а Вудхауз оставался все там же и продолжал веселиться. Этот старый озорник не верил в политику. Он сам так сказал. Да и кто из этих беззаботных пташек в нее верит? Вудхауз давал очередной банкет, когда немецкие штурмовики ворвались в его никчемную жизнь и увели его, смешного англичанина со всем его запасом забавных юнцов, комичных простаков и плутоватых дворецких. Политика — в виде нацистского орла — сама его отыскала. На место Дживса пришел Гиммлер — и даже не постучался, когда входил, Берти Вустер растаял в воздухе, и вместо него хромающей походкой на сцену вышел доктор Геббельс. С быстротой, на которую только способен его дьявольский ум — то есть молниеносно, — он сообразил, что Вудхауза можно использовать как полезное оружие в борьбе против разгневанных народов Великобритании и Соединенных Штатов. Польская кровь все еще обагряла землю. Кровь убитых чехов и норвежцев, голландцев и бельгийцев, французов и англичан взывала к небу. Геббельс захотел слегка прибраться. Ему нужна была промокашка, чтобы впитать эту кровь, — и он нашел такую промокашку в лице Вудхауза. Ему нужна была аудитория Вудхауза — миллионы людей, которые любят и ценят его книги. Ему нужны были ВЫ — те, кто сейчас меня слушает. Поэтому он обошелся с пленником мягко. Он отправил Вудхауза в лагерь для интернированных в Верхней Силезии и распорядился, чтобы ему отвели должность библиотекаря. Легкая работа, способствующая воспитанию приятной рассудительности. Через полгода обнаружились первые признаки того, что план удался. «Мне тут вполне хорошо», — написал Вудхауз, и доктор Геббельс убедился, что всё идет так, как он задумал.

Тем временем на другом конце земли, в Вашингтоне, доктор Ганс Томсен добавил свой камешек в эту сложную мозаику. Он написал сенатору Барбору и уверил его, что пленник фюрера «чувствует себя вполне хорошо». Так тихо и незаметно готовилась арена для звездного выступления Вудхауза — самая позорная арена в мире, арена предателей. К концу июня нынешнего года Геббельс был готов. Готов был и Пелем Вудхауз. Он созрел, он рад был услужить, и, когда ему предложили свободу в стране, где убили всякую свободу, он тотчас согласился. И возведя его на высокую гору, показал ему доктор Геббельс все царства вселенной и сказал ему: «Дам тебе власть над всеми сими царствами, если ты поклонишься Фюреру».