Александр Заборов - Жить в России

Справедливость в ее российском сословном понимании противоречит идее правового государства, ведь формальными правовыми средствами справедливости не добиться. Общественное мнение горой стоит за героев, которые неправовыми методами борются с несправедливостью.

Торможение перемен . Существует всеобщее опасение радикальных изменений, большинство чувствуют, что попытка создания другой устойчивой, менее консервативной конструкции в России — предприятие чрезвычайно рискованное. Общество не испытывает иллюзий по поводу существующей государственной власти, но при этом все помнят, что такое безвластие, и знают, что с устранением государства возникает не гражданское общество, а власть бандитов. Привычка терпеть до последнего родилась из осмысления исторического опыта народа: когда делают как лучше, то всегда бывает хуже.

За пять лет в России меняется все, а за 200 лет — ничего. Как писал Алексей Константинович Толстой, «земля наша богата, порядка в ней лишь нет». Стихи звучат сегодня также актуально, как и полтора столетия назад, предыдущий опыт никогда не востребуется.

Мне представляется, что вывод может быть только один: мы не хотим жить по-другому. Смысл нашего существования — борьба, а не результат. Соперников волнуют не реальные перемены в стране, а процесс, выяснение того, кто круче, отработка боевых качеств.

А.С. Пушкин:

Россия — чрезвычайно устойчивое образование. Легко меняясь в деталях, она веками остается неизменной в главном. Она пережила нашествия, войны и революции, постоянно находясь на краю. Попытки ее изменить заканчиваются ничем или, в случае успеха, приводят к потере ее территории, но не сути. Мы сумели стать великой державой в весьма суровых климатических условиях. Россия — это не запоздалая в своем развитии Европа, а самодостаточная цивилизация, не больная, покалеченная войной и белогвардейцами (коммунистами) лошадь, а вполне себе здоровый верблюд. Отсюда не следует, что наше жизнь не требует существенных изменений, что нужно смириться с традиционным отношением к своим гражданам: обязаны любить, и «куда вы денетесь с подводной лодки». Это означает, что прямое копирование чужого опыта чаще всего непригодно, что нам нельзя, да и не удастся, игнорировать собственную историю.

Предлагаю вам такую аналогию.

Большое число благополучных и вполне обеспеченных людей любят походы в горы, по бурной реке, в тайгу, в пустыню, верхом, пешком, на внедорожниках. Добиваться в условиях похода такого же комфорта, как в городской квартире — бессмысленная задача. В городе — газ, центральное отопление, диван с телевизором, ванная комната и теплый туалет, здесь — палатка, комары, тяжелый рюкзак. Да и ходят в поход совсем за другим — за тонусом, за интересом к жизни, за слиянием с природой, для проверки себя, своих физических сил. Европа и Северная Америка — благоустроенные городские квартиры, Россия — экстремальный поход.

Здесь никогда не будет так, как там . Усилия «западников» приводят к тому, что условия похода постепенно улучшаются, иногда весьма существенно: появляются пуховые спальники, газовые горелки, непромокаемые палатки, но суть от этого не меняется.

Возникает вопрос: а почему именно мы, я ведь не просился — поход дело добровольное. Не повезло? Но разве смысл жизни в том, чтобы лежать на диване или есть большой ложкой черную икру?

Супруга вызывает дух умершего мужа и спрашивает его, как он «там» живет.

— Замечательно! Я занимаюсь сексом, ем и сплю.

— Ты в раю?!

— Нет, я кролик в Новой Зеландии.

Если вы думаете, что смысл жизни человека в том, чтобы провести ее спокойно и размеренно, то вам не стоило родиться и тем более жить в России. Выбор деятельности страна предоставляет весьма широкий: стремительно делать карьеру или бороться за справедливость, создавать свой бизнес или бороться с нетрудовыми доходами, обогащаться или бороться с коррупцией. Живя в России, можно практиковать разные стратегии и отрабатывать личные экстремальные качества. Поэтому нужно очень точно понимать, для чего живешь, какова цель, чтобы не заблудиться и не потерять ориентацию.

Дмитрий Быков: Россия — это среда специальная, которая образуется там, где стоячая есть вода, где много раскисшей, заболоченной земли и нет никакого выхода, и поступить с этим болотом можно двояко. Первая мысль — его осушить, но тогда погибнет вся живущая там микрофлора, и даже макрофлора и фауна, к которой и сам отношусь. Нас всех просто не станет, а везде будет стекло и бетон — мы этого хотим? Нет, конечно, значит, жить надо в болоте и умело им пользоваться, то есть сделать так, чтобы оно не слишком пахло, не горело, как торфяник, чтобы путников не засасывало, для чего следует какие-то тропки проложить, гати. Я в общем за то, чтобы не упразднять это болото, а оптимизировать, я из тех как раз дураков, которые считают, что у России особый путь .

Русские — профессиональные пионеры, в смысле первооткрыватели и осваиватели территории, народ, чья энергия должна быть постоянно куда-то направлена. Не находя выхода, она направляется на саморазрушение. Поэтому так велика роль и ответственность лидера в нашей стране. И действовать ему приходится вовсе не в комфортных условиях. Роль российского государства — сохранять целостность страны, задавать глобальную цель. Государство обеспечивает жесткий во всех смыслах каркас, вполне добротный, но для комфортной жизни приспособленный как БТР для поездки по городским магазинам. Обо всем остальном нужно уметь позаботиться самим.

Сергей Лукьяненко: Все современные утопии на тему величия России — только после катастрофы и мировой войны.

Отдельное направление деятельности — спорить о месте России в семье народов. Можно, как Чаадаев, считать, что Россия — это место для прививок, ее назначение — вырабатывать антитела, которые потом спасают все остальное человечество. А можно быть уверенным в том, что наше умение поступать не логично не дает миру излишне формализовываться. Наш романтизм жизненно необходим миру и часто указывает выход из тупика.

Постоянное недовольство интеллигенции в России — это проблема несоответствия между ожиданиями и тем, что происходит. Ожидается, что возникающие перед страной задачи будут решаться по-европейски. Они и решаются, но по-российски, не так как ожидали, несимметрично, но вполне действенно. Всегда предпочтение отдается экстенсивным методам, вспомним хотя бы расширение территории Москвы, и всегда идея не будет доведена до конца.