Аркадий Жемчугов - Кому мы обязаны «Афганом»?

Далее на пути отряда стоял город Айбак. И тут произошло судьбоносное для спецназовцев событие.

26 мая 1929 г. эмир Аманулла-хан к немалому удивлению даже своего ближайшего окружения и, тем более, Москвы объявил о том, что завершить столь успешно развивающуюся борьбу за восстановление королевской власти в Кабуле он всецело доверяет своему верному сподвижнику Мухаммаду Надиршаху, а сам со своими близкими отправляется в пожизненную эмиграцию. Решение Амануллы-хана хоть и произвело, особенно в Москве, эффект разорвавшейся бомбы, не было спонтанным, непродуманным. Оно диктовалось реальным раскладом сил и учетом афганской традиции.

Дело в том, что в ходе успешного продвижения войск на Кабул изначально под совместным руководством Амануллы-хана и Мухаммада Надиршаха фортуна популярности и авторитета в офицерской и солдатской среде постепенно развернулась в сторону последнего. А кончилось тем, что пуштуны и хазарейцы, составлявшие костяк войск, провозгласили Надиршаха своим эмиром. Они по-прежнему уважительно относились к Аманулле-хану, но только как ко второму, а не первому предводителю. Что это означает и к чему рано или поздно приведет, «эмир-революционер» прекрасно понимал: двум медведям в одной берлоге не ужиться. Точно так же и с королевским троном — на нем место лишь для одного.

Отсюда взвешенное и, пожалуй, единственно правильное в сложившихся обстоятельствах решение Амануллы-хана. Оно укрепляло веру афганцев в законную королевскую власть как символ единства и независимости Афганистана. Как выразился один из организаторов «афгана», заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС P.A. Ульяновский, «в отличие от многих колониальных и зависимых стран в Афганистане борьба против английского колониализма за восстановление независимости проходила под руководством монархии. Последовавшая затем в двадцатые годы эпоха «просвещенного абсолютизма» создала вокруг монархии ореол прогрессивной силы и оплота национального суверенитета». [40] Подробнее см.: Ульяновский Р. Победы и трудности национально-освободительной борьбы. М., 1985. С. 200.

Не последнюю роль сыграло и то, что своим решением Аманулла-хан сохранял жизнь себе и своим близким.

Из Кандагара он с семьей перебрался в Индию, в Бомбей. Оттуда — во Францию. Впоследствии многие годы провел в Италии. А завершил свой долгий жизненный путь в 1960 г. в Швейцарии, в Цюрихе.

Добровольный уход «революционера» и «безбожника» с политической арены Афганистана лишил всякого смысла дальнейшее существование спецотряда Примакова. Реакция И. В. Сталина последовала незамедлительно: отряду немедленно покинуть афганскую территорию и вернуться в прежние места дислокации. Что и было сделано.

Штабу Среднеазиатского военного округа строжайше предписывалось ни единым словом не упоминать об отряде специального назначения в исторических формулярах и прочих документах округа. В результате официальный отчет о действиях спецназовцев в Афганистане трансформировался следующим образом:

«Во второй половине апреля Гулям-Наби-хан перешел к активным действиям и стремительно занял Мазари-Шериф. Выбитые из города солдаты Хабибуллы пытались несколько раз отбить Мазари-Шериф из рук Гулям-Наби-хана. Первого мая город был окружен, вода отрезана. Шестого мая на помощь Гулям-Наби-хану подошла поддержка в лице хазарейцев, дезертировавших из правительственных войск. 7–8 мая он перешел в наступление и овладел Дайдади и Балхом. Ташкурган был также вскоре занят Гулям-Наби-ханом.

Кабульское правительство, встревоженное успехами Гулям-Наби-хана, перебросило в Северный Афганистан крупные силы — два полка пехоты и два кавалерийских эскадрона. Стремительными ударами Гулям-Наби-хан разбил 24–26 мая сначала первую колонну под Гейбаком и вторую — под Таш-курганом. Столкнувшись с враждебным отношением туркмен, таджиков и узбеков, в конце мая после поражения Амануллы, его войска были распущены, а остатки его отряда 30 мая интернировались на нашей территории».

Позиции умолчания строго придерживался и МИД СССР. На официальные протесты афганцев, поступавшие в совпосольство в Кабуле, неизменно следовали заверения о непричастности советской стороны к действиям Гуляма Наби-хана и невмешательстве СССР во внутренние дела Афганистана.

Поверили ли афганцы заверениям шурави или нет, неизвестно. Но факт остается фактом, о первом вооруженном вмешательстве шурави во внутриполитические разборки своего дружественного южного соседа никто и никогда больше не вспоминал. На двусторонних отношениях соседей это никак не сказалось.

Что же касается спецназовцев, то 300 командиров и бойцов были награждены советской властью орденами Красного Знамени, а остальные — ценными подарками. Потери их составили 120 человек убитыми и ранеными.

После того как Мухаммад Надиршах стал королем Афганистана, на всех реформаторских начинаниях его предшественника Амануллы-хана был поставлен жирный крест. Нетронутой осталась лишь одна сфера — отношения с шурави. Они сохранились такими же, какими их выстроил «эмир-революционер».

Этот феномен американские дипломаты, работавшие в Кабуле, впоследствии так объясняли своим шефам в Государственном департаменте США.

Из шифрограммы № 3805, направленной в Вашингтон.

6 мая 1978 г. послом США в Кабуле Элиотом:

«Принимая во внимание географическое положение Афганистана и его экономические нужды, мы могли бы с готовностью понять причины, по которым он хочет иметь тесные отношения с Советским Союзом». [41] См. журнал «Азия и Африка сегодня», № 12. 1989. С. 3.

Из секретного сообщения № 3626, направленного в Вашингтон 9 мая 1979 г. временным поверенным в делах США в Афганистане Г. Амстутцем:

«Почти любой афганский режим… будет, очевидно, чувствовать, что должен смириться с таким геополитическим фактором, как наличие великого северного соседа, как это и делали афганские правительства в течение истекших шестидесяти лет». [42] Там же. С. 5.

В ноябре 1933 г. выстрел из пистолета убийцы оборвал жизнь Мухамадда Надиршаха. Но никаких радикальных перемен в жизни страны за этим не последовало. Власть перешла к сыну убиенного Захир-шаху. Ему на тот момент исполнилось лишь девятнадцать лет. По афганским меркам, этого было слишком мало, чтобы достойно управлять королевством и своими подданными. Поэтому за юного Захир-шаха править страной стали три его родных дядюшки. На жизни афганцев все эти передряги никак не сказались. Она текла по веками накатанной колее…

В 1936 г., по инициативе афганской стороны, был пролонгирован еще на десять лет советско-афганский договор «О нейтралитете и взаимном ненападении». Одновременно с пролонгацией было заключено очередное торговое соглашение.