Николай Клёнов - Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Ну а тверских ревнителей независимости после 1485-го вполне могло утешать наличие собственного, вполне самостоятельного и даже почти законного князя. Ведь Тверь не была непосредственно подчинена Москве: Иван III, отстояв в покоренном городе обедню в знаменитом храме Спаса, «дал ту землю сыну своему великому князю Ивану Ивановичю» [ПСРЛ. Т. 24. С. 204]. И именно судьба тверского князя Ивана Молодого, наследника великих князей московских, литовских (по прабабке Софье Витовтовне), тверских (по матери Марии Борисовне), суздальских (по прапрапрабабке, дочери князя Суздальского и великого князя Владимирского Дмитрия) — стала основой той второй масштабной тверской альтернативы.

Иван Молодой, старший сын и наследник Ивана Великого, рано стал фактическим соправителем своего отца и был объявлен наследником и великим князем. В 1480 г. Иван Иванович отличился в столкновениях с войсками хана Ахмата во время знаменитого «стояния на Угре», а в 1483 г. женился на дочери молдавского господаря Стефана Великого. Так что к моменту начала своего тверского княжения это был опытный воин и политик. Во всяком случае, Ивана Ивановича хватило на создание собственной тверской думы и автономного тверского двора, который в нашей реальности слился с московским лишь в начале XVI в. (В те годы центральная власть вообще, кажется, очень осторожно относилась к «укреплению вертикали», предпочитая не трогать без нужды политически зависимые Псков и Рязань, не мешать автономной работе тверской и новгородской администраций.) За годы своего участия в политической игре Иван Молодой сумел скопить определенный политический капитал, что ярко проявилось уже после его смерти, когда во время борьбы за права великокняжеского наследника его сын Дмитрий Иванович сошелся с Василием Ивановичем, старшим сыном Ивана III от второго, греческого брака. В той борьбе у молодого Дмитрия-внука нашлись серьезные и влиятельные сторонники (в число которых можно с очень большой осторожностью занести могущественных Патрикеевых и Ряполовских), которые сумели и добиться торжественной коронации Дмитрия Ивановича, и провести через Софийскую и Львовскую летописи свой вариант описания важных для того времени сражений на Угре.

И, рассуждая о той альтернативной истории, что ждала нас в случае, если бы Иван Молодой избежал ранней и нелепой смерти, можно с уверенностью заключить, что тверской князь, в отличие от своего слишком молодого сына, сумел бы выиграть борьбу за власть у младших сводных братьев.

Какие бы изменения это принесло? Вряд ли Иван Иванович правил долго: к 1503 г. он был бы уже немолод. Но вполне мог бы успеть закрепить успешный для него лично опыт существования автономных земель в составе централизующейся России со всеми плюсами и минусами этой идеи. По окружению его жены и сына можно предположить, что политика Ивана III, нацеленная на постепенную секуляризацию церковных земель, была бы продолжена в том или ином виде. Как следствие меньше шансов на успех имела идея симфонии светской и духовной властей, оформившая в XVI в. нашего мира в правление Василия III. Присутствие на троне наследника великих князей Восточной и Западной Руси, а не потомка морейского деспота, неизменно сказалось бы на стиле и этикете московского двора, а кроме того, Иван Иванович был бы, вероятно, более склонен к мирным взаимоотношениям с Литвой, чем его сводный брат. Помимо всего прочего, Ивану Молодому не пришлось бы на пути к трону использовать поддержку многочисленных «новых» дворян Новгородской земли, как это сделал Василий Васильевич, что неминуемо должно было сделать Московское Царство XVI в. чуть более аристократическим и чуть менее воинственным. Последнее изменение как раз видится весьма и весьма желательным, так как масштабные, но плохо организованные военные предприятия Василия III потребовали огромных усилий и крови, но принесли не такие уж большие результаты. А правительство Ивана IV Молодого в том неслучившемся мире последней тверской альтернативы имело неплохие шансы удержать ту же Казань.

Но «месяца Марта в 7… преставилъся благоверный и христолюбивый великий князь Иван… живе всех лет 32 и 20 дней. А болел камчюгою в ногах, и видев, лекарь Жидовин мистр Леон, похвалялся, рече великому князю Ивану Васильевичи), отцу: «яз излечю сына твоего великого князя от тоя болезни, а не излечю его аз, и ты вели меня смертию казнити»… И начал лекарь лечити: зелие питии даде ему и начя жещи стеклянницами по телу, вливая воду горяюю; и от того ему тяжь чае бысть и умре. И того лекаря мистр Леона велел князь великий Иван Васильевичь поимати, и после сорочин сына своего… повеле казнити» [ПСРЛ. Т. 12. С. 222].

Так закончилась последняя тверская альтернатива.

А нам осталось лишь подвести краткие итоги.

1) Основной исторический выбор Руси на изломе XIII–XIV вв. — это выбор между

«интернациональной» партией поборников старого принципа «коловращения» князей, опиравшейся на силу традиции (в том числе и в своих вполне традиционных, привычных нарушениях «княжого» права) и внешнюю военную поддержку;

«регионалистской» партией, опиравшейся на связь князей со своими «отчинными» землями.

Олицетворением первой партии можно назвать Андрея Городецкого и Федора Ярославского-Смоленского. Олицетворением «регионалистов» были Михаил Тверской и Даниил Московский. Победу второй партии, победу Твери и Москвы, можно в целом признать благом для XIV столетия отечественной истории.

2) Тверь и Москва жестко конкурировали за право проводить одну и ту же в целом успешную стратегическую программу:

— опора на силы своей земли вместо «кочевой психологии власти», типичной для «коловращающихся» князей;

— борьба за контроль над Новгородом Великим и его торговыми путями;

— союз с Православной церковью, «импорт» готовых иерархов с Запада;

— признание хана из Джучидов своим верховным сюзереном вместе с готовностью использовать Орду против Орды и даже силой отстаивать свои интересы в столкновениях с татарскими царевичами или поддержанными Ордой князьями;

идея единения «всей Руской земли» под властью «православного царя» как основа надежды на обретение государственной и национальной независимости.

3) Поражение Твери в этой борьбе было обусловлено стечением ряда факторов:

3а) Слишком бурный успех Твери в политической борьбе на рубеже XIII–XIV вв., слишком рано подтолкнувший тверских князей к вложению своих усилий в укрепление и расширение великокняжеского домена, а не наследственной области. Этот ранний успех парадоксальным образом помешал Михаилу Ярославичу воспользоваться наиболее благоприятной обстановкой слабости власти в Орде и во Владимире для совершения территориальных приобретений и усиления собственно тверского двора.