Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6404 ( № 7 2013)

Или читает Даниил Александрович редчайшую книгу Р. Пихои "Советский Союз: история власти", напечатанную тиражом всего в 100 экземпляров, и удивляется: "Автор возглавлял Архивное управление, ему были доступны самые запретные прежде материалы. Книга была полна для меня открытий". И мы удивляемся вслед за Граниным: "После смерти Сталина, оказывается, первым, кто решился на проведение реформ, был Берия. И каких реформ! <...> Он считал, что всё должен решать не ЦК партии, а Совет министров, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой. Он, например, настоял на том, чтобы на демонстрациях не носили портреты вождей, не украшали ими здания. Кстати, отнюдь не мелочь для того времени, это было покушение на обрядовое почитание, портреты носили как хоругви. Он обратил внимание на фальсификацию "дела врачей", и "ленинградского дела", и "дела об убийстве Михоэлса"... Но выводы из удивительного открытия следуют жёсткие...

Есть в книге и возвраты к блокаде, к истории написания совместно с А. Адамовичем "Блокадной книги", которая, кстати сказать, была недавно переиздана в бесцензурном варианте. "Оказавшись в той невероятно жестокой ситуации, ленинградцы вели себя именно как ленинградцы - я имею в виду не "географическое" значение этого слова, а его, так сказать, нравственный смысл. Да, за ними стояли и Пушкин, и Блок, и Глинка, и Чайковский, и всё это давало людям новые нравственные силы, когда физических сил уже не оставалось. И то удивительное достоинство, с которым люди умирали, тоже содержит в себе понятие "ленинградец"... Мы с Адамовичем считали, что такие истории должны тревожить человеческую совесть. Жить среди душевного благополучия и безразличия литература не может. К тому же эта работа показала нам, насколько жизнь богаче, сильнее и ярче художественной литературы. Понятие "художественная литература" употребляю в том смысле, что если бы я писал о блокаде: никогда не смог бы придумать ничего сильнее, чем вот эти безыскусные рассказы, из которых тоже складывается понятие - подвиг Ленинграда".

Книга ласковая, суровая, трогательная, нежная, беспощадная, её хочется листать, перечитывая главки и отдельные абзацы...

Почему же она названа "Заговор" - по одноимённой новелле, рассказывающей о том, как свергали Н.С. Хрущёва? Возможно, автор хотел припечатать этим названием всю политику, весьма характерную для нашей жизни со времён Древней Руси. Возможно. Но он оставил для себя и читателя трогательные размышления, названные в книге "Последнее". Они об ответе на вопрос друга, какими бы словами он хотел закончить свой земной путь. "...Ответ был интересен прежде всего мне самому. Они были разные, но всё вдруг сошлось в одно: "Спасибо". За всё, что было, за всё, что испытал, видел, успел".

Да, упомянутый жанр дзуйхицу предполагает и философско-грустное. Но жизнь и творчество нашего современника, к счастью, продолжаются. Будем ждать новых книг - они пишутся.

Дмитрий КАРАЛИС

Ни на шаг и ни на миг

ЮБИЛЯЦИЯ

Старейшему сотруднику "ЛГ" Юрию Баранову - 80!

Юрий Баранов - один из тех, о ком говорят "дети войны". Это очень сильные люди, а самое главное - преданные государству Российскому. Их вырастила война, а победа дала крылья. Поколение победителей и поколение, выросшее в перестройку, - это два разных народа. Баранов об этом говорит парафразом советской песни:

Всё равно другие не умеют

Лучше нас смеяться и любить.

Баранов - выпускник Московского электротехнического института связи. Работал на оборону страны. Зрелым уже человеком Юрий Константинович становится журналистом. Корреспондент "Труда", "Водного транспорта", "Экономической газеты", ТАСС, "Голоса Родины", "Подмосковья", "Литературной газеты".

Поэт Юрий Баранов заявил о себе в 1990 году. Вот только его кипящие любовью и ненавистью стихи и такую же обжигающую сердце прозу никак не назовёшь творчеством ушедшего на отдых пенсионера. Правду сказать, в пенсионерах наших огня и жизни больше, чем в поколениях, призванных ныне стоять свою вахту. Работа для денег - это не то, что работа-свершение, работа ради великой мечты, ради человечества. Одно горько: и стихи эти, и проза изданы тиражами, которые сами по себе обличительны для властей и унизительны для культуры русского народа.

А ведь повесть Баранова "Династия" можно назвать художественным учебником по политологии русской жизни ХХ века, образцом современной саги: одно за другим поколения Поквановых успешно приспосабливаются к морали нынешнего дня, а это не что иное, как беспредел, попрание жизни соотечественников. Другая же повесть цикла - "Альбом" - по сюжету и художественности вполне сопоставима со знаменитым "Крёстным отцом".

Многолетняя работа в "ЛГ" давала возможность Юрию Константиновичу отражать культурную жизнь Подмосковья, сохранять очаги культуры в условиях разрушительной приватизационной волны. И можно верить, что жизнь поэта и писателя никогда не была лёгкой:

Не довелось, я никогда не жил

Среди тургеневско-толстовских

декораций,

Но часто, часто приходилось

мне взбираться

На достоевские крутые виражи[?]

И всюду - бесы!

Сколько ж было их!

Но - на бесовских лжекумиров

не купился,

От веры в Пушкина ни в чём

не отклонился,

Ни в чём, ты слышишь, ни на шаг

и ни на миг.

Дорогой Юрий Константинович, сколь много людей заставили Вы своим творчеством полюбить Вас. А скольким молодым талантам Вы помогли, чтобы их услышали! Ну и если добавить ко всему этому и ваше личное обаяние и компанейский задор, Вы - тот огонёк, который светит во тьме ночной всем жаждущим родного света и родного тепла.

Владислав БАХРЕВСКИЙ,

Андрей ГАЛАМАГА, Александр ШАРИПОВ, семья АРУТЮНОВЫХ, семья ГЛАЗКОВЫХ

"ЛГ" присоединяется

к поздравлениям!

Проклятое достояние

Что мы знаем о водке? Да почти ничего[?]

Борис Родионов.

История русской водки от полугара до наших дней. - М.:

Эксмо, 2012. - 336 с.: ил. -

3000 экз.

О самом известном русском напитке написаны сотни, если не тысячи книг. Количество газетных и журнальных публикаций о ней и вовсе не поддаётся подсчёту. И вот - очередное издание. Сразу напрашивается вопрос: а можно ли вообще что-то новое сказать по данной теме? Оказывается, можно. Особенно если подойти к делу ответственно, перечитать гору тематической литературы, вникнуть, что называется, в процесс. А если уж за перо берётся профессиональный писатель, да ещё и "историк водки" (именно так называют Бориса Родионова), то нас, несомненно, ожидает интересное чтение.