Йоханан Петровский-Штерн - Судьба средней линии

Здесь не место оспаривать факты, я лишь демонстрирую метод и стиль, подчеркивающие концепцию.

Ради ее доказательства Солженицын, мягко скажем, более чем свободно обращается с фактами, изымает из контекста цитаты и, главное - как будто напрочь забывает, что в дореволюционной России закон и полицейская практика не всегда совпадали. Все методы хороши, если с их помощью автора книги достигает своей цели - оправдать власть и обелить государство. Возьму наугад два примера.

По Солженицыну, евреев после 1835 г. стали допускать на государственную службу (с. 116); позволю себе напомнить, что и через сорок лет после этого "разрешения" доктора Абрама Гаркави, основоположника российской иудаики, не допускали преподавателем ни в один университет страны, поскольку он не был крещен. По Солженицыну, государство "принимало меры, чтобы еврейская одежда не так рознилась" от российской (с. 116) какая трогательная, поистине христианнейшая забота!

Только автор забывает напомнить, что, получив соответствующее распоряжение, полиция в северо-западных губерниях принялась вылавливать евреев на улицах, срезать им пейсы, подрезать ножницами полы лапсердаков и срывать с женщин парики (замужней женщине в традиционной еврейской семье запрещено обнажать голову на людях). Разумеется, при таком способе подачи событий, как у Солженицына, "все названное не выделяется как система жестокостей".

Куда там - у государства с евреями прямо-таки служебный роман!

И вообще, отношение к евреям в России - самое премилое, если кто и виноват в антиеврейских безобразиях, то молдаванин Крушеван, польские нерадивые помещики и агрессивные ксендзы, вроде Пранайтиса, раздувавшие дело Бейлиса, и вообще поляки, пустившие во время Первой мировой слух о еврейском шпионаже (с. 449, 480).

Виноваты также либералы и революционеры - ведь это народники раздували погромы в Одессе и Екатеринославе (с. 195). В киевском погроме виноваты инородцы - среди имен городской и губернской администрации все какие-то нерусские (с. 377). В погромах виноваты, конечно, украинцы, а русским досталось совершенно несправедливо (с. 207) ...Но по большому счету, евреи виноваты сами (с. 210, 483, 120), причем в такой степени, что вот уже Богров, убийца Столыпина, представлен как косвенный виновник Бабьего Яра (с. 444).

ОБРАЗ

Какой образ еврея - и в целом русского еврейства - вырисовывается из книги Солженицына" Коротко: отталкивающий.

Евреи у Солженицына - непроизводительный народ (с. 52, 59), не хотят трудиться на фабриках и заводах (с. 244-245). У них врожденное отвращение к земледелию, они терпеть не могут работать на земле - ни в России, ни в Аргентине, ни в Палестине (с. 73, 76, 157, 256, 258, 267-268). Ненавидя созидательный труд, евреи всегда и везде эксплуатируют других. Начиная с княжеских времен и вплоть до конца XIX в. евреи - сборщики податей, "владеющие значительным имуществом" арендаторы, откупщики питей, поставщики водки, контрабандисты, банкиры. Они всегда заодно с врагами России: в приснопамятную эпоху - с неразумными хазарами (которым вполне по заслугам отмстил вещий Олег), в конце XVIII - начале XIX в. - с витийствующими поляками, в конце XIX в. - с погаными немцами, одним словом - заодно с любым потенциальным внешним врагом России.

Не случайно евреи, по Солженицыну, - всегда шпионы (в войне 1812 г. из-за них упустили арьергард французских войск, в Первой мировой, снова из-за их шпионства, произошли провалы на германском фронте).

Но главное еврейское свойство восходит не столько к их эксплуататорской сущности, сколько к разрушительной 1. Сперва это свойство проявлялось в сдержанных формах: евреи потихоньку спаивали русский народ, тем самым закрепляя за собой право угнетать его и в дальнейшем. Но со времени введения государственной монополии на продажу водки евреи лишились возможности тайно разрушать - и тогда они обращаются к новой, открытой форме разрушения - к революции (c. 220).

Отцы-талмудисты, люди раввинистической учености, раньше беспрепятственно получавшие свои дивиденды от питейных откупов, теперь благословляют детей-революционеров на разрушение государственного строя России (с. 227, 240, 362).

Раньше раввины и кагал наживались за счет контрабанды товаров - теперь студенты раввинского училища контрабандой ввозят революционную литературу (с. 223). Раньше евреи спаивали деревню - теперь революционизируют ее (с. 220)2. Но в какой бы роли евреи ни выступали - будь то бегущие в Америку от службы в армии ремесленники или уходящие в революцию дети раввинов, - их неизменно характеризует "пламенная беспочвенность" (с. 238). И читатель, не лишенный исторического чутья, призадумается: быть может, прав Сталин, обвиняющий евреев в "безродном космополитизме""

Плюс, везде где только можно евреи плетут заговор против Руси-России. "Протоколы сионских мудрецов" Солженицыным отвергнуты как не заслуживающие доверия, но рожки "Протоколов" торчат отовсюду: евреи обольщают неискушенного русского читателя каббалой (с. 20), соблазняют православных рационализмом и модой (с. 21), провоцируют русское сектантство и подрывают казну (с. 70), управляются "кагалом в союзе с раввинатом" (с. 35), содержатся кагалом в великом порабощении и страхе (с. 50), исполняют тайные убийства по велению кагала (с. 87), непонятно через кого и каким образом но "значительно влияют" на правительственный комитет (с. 57), и вот упоминание на одной странице "тайного общества" и "секретного салона" уже не кажется таким случайным...

Вместо проклятия вечного жида, Агасфера, обреченного на вечные, вплоть до прихода Мессии, странствия в диаспоре, Солженицын разрабатывает новую концепцию еврейской истории - а именно концепцию непрерывного расширения еврейского народа под влиянием нагревания в русской лабораторной пробирке.

Мы уже видели, что, по Солженицыну, нигде доселе еврейскому народу не было так душевно и физически тепло, как в России. А от нагревания тела, как известно, расширяются. Этим и объясняется, почему неуклонное расселение евреев по миру началось только после его встречи с русскими природными и культурными условиями.

По Солженицыну, именно здесь евреи впервые почувствовали, что им слишком жарко в объятиях России, им тесны рамки империи и что их не устраивает не по их мерке скроенный титул "важнейшего фактора влияния на жизнь России" (с. 121-122, 305). Им весь мир подавай - вот они и представлены в книге как некий "стремительно растущий самоупорный организм". Именно поэтому и именно отсюда, из России, начинается триумфальное шествие еврейского расширения, оканчивающееся тем, что "неутомимая динамика еврейской коммерции" приводит в движение "целые государства", и вот уже евреи "определяют судьбы всего земного XX века".

Если это не механистически-позитивистское, в писаревском духе, развитие ключевой темы "Протоколов сионских мудрецов", то, простите за интонацию, тогда что?