Газета Завтра Газета - Газета Завтра 431 (8 2002)

Школа в России осталась лишь в четырех зимних видах спорта — фигурном катании, женских лыжах, биатлоне и, с большими оговорками, в хоккее. Во всем российском спорте, кроме, разве что, большого тенниса, нет ни одного вида, который прогрессировал бы после распада Советского Союза. Все школы у нас — советские, а какие не советские — тех и нет вовсе.

Что же касается инфраструктуры, то здесь мы на высоте лишь там, где не требуется сверхвложения сил и средств: в лыжах да в фигурном катании. А увеличение видов спорта на зимних Олимпиадах идет за счет высокотехничных видов спорта, которые требуют не просто школы, но, прежде всего, развитой инфраструктуры. Если в Лейк-Плэсиде спортсмены соревновались в семи "простых" видах спорта, то сегодня — уже в пятнадцати. И из 78 финалов Солт-Лейк-Сити в 52-х у нас нет ни единого шанса — достаточно назвать горные лыжи и конькобежный спорт (по 10 медалей), или такую неведомую большинству из нас штуку, как шорт-трек (стоимостью 8 "золотых"). Эти состязания если и присутствовали когда-то в СССР, то давно тихо скончались. И можно сколько угодно пенять на "необъективность судей" или "непатриотичных спортсменов", но факт остается фактом — на одних лыжах Олимпиада не выигрывается.

Спорт — это война. Война — это мобилизация. На фанерных самолетах и в деревянных танках много не навоюешь. Поэтому если Путин хочет и дальше поздравлять наших спортсменов с олимпийским золотом, он должен для начала построить хотя бы один крытый каток в России, да открыть хоть одну детскую горнолыжную школу.

А пока можно с уверенностью предсказать: если в мировой истории не случится ничего сверхъестественного, то несколько ближайших зимних Олимпийских игр неизменно выиграют... ну хотя бы немцы. Возможно, нашему германофильскому президенту и это в радость.

Денис ТУКМАКОВ

[guestbook _new_gstb] На главную 1

2

3u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 16"; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

17

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Хотя Югославия и развалилась подобно СССР, Милошевич все-таки несравненно сильнее Горбачева. Однако он намного слабее Александра Сусликова, пустившего заряд из гранатомета в американское посольство. Они оба теперь в тюрьме — и Милошевич, и Сусликов. Обоим не светит помилование. Но как же легко на душе у экстремального Сусликова (я только что был у него на свидании в Лефортово), в сравнении с тем, что переживает половинчатый Милошевич.

А половинчатой и во многом имитационной была вся многолетняя югославская война. Говорю это со слов тех наших добровольцев, которые нелегально сражались за сербов. Выдвинуться, пострелять, а потом главное — отчет направить в штаб. Если наступать, то не спеша. Отходить, так подальше. А прежде всего — подробно и в срок отчитываться. Наши парни этими отчетами возмущались более всего. Формализмом. А ведь все это шло от Милошевича. От его вальяжности, уклончивости, политбюрошности. И невозможно умалчивать об этом, даже если сейчас Милошевич отдан на растерзание натовцам. Мы еще успеем по своему русскому обычаю пожалеть его, как страдальца и узника, возвести над ним ореол новейшего славянского князя, все-таки давшего бой западной орде, как Михаил Тверской — восточной. Но все же, все же, все же...

Живы, здравствуют и правят своими народами вопреки воле НАТО и Саддам, и Ким Чен Ир — политики непреклонные и дерзновенные. Есть от чего вести отсчет при оценке политической воли. Либо надо было Милошевичу, подобно Ельцину, бросить клич в своих владениях: "Берите свободы, сколько сожрете". А уж если воевать, то от всего сердца. Конечно, ельцинское лукавство в Югославской федерации не прошло. Рассыпалась бы страна в одночасье. Так хотя бы крови лишней не пролилось. А в случае войны народной — не исключен был вариант нашей второй чеченской, когда вдруг натовцы стали нам свое "понимание" изъявлять. И "дотянуть"-то Милошевичу оставалось совсем немного — каких-то четыре месяца прошло со дня его ареста до 11 сентября, когда перевернулось мировое сознание. Удержись Милошевич до 11 сентября хотя бы где-нибудь в горах с горсткой бойцов — не сидеть бы ему сейчас в трибунале.

Но назад ходу нет.

Слободан "дает показания". Слободан "обвиняет". Слободан требует дать ему высказаться по полной программе. И с какой внимательностью слушают его все — от Карлы дель Понте до Клинтона. От Тони Блера до Герхарда Шредера. Такое впечатление, что ждут: а ну как "закладывать" начнет? Поведает всему миру о соглашениях и уговорах, о секретных протоколах и тайных встречах полномочных представителей? И в глазах у них читается: ты, Слободан, обо всем не рассказывай, а уж мы тебе за это дадим по минимуму. Ну лет десять, не больше. А будешь себя хорошо вести, так и скостим на годик.

Милошевич в капкане, в ловушке, но ведет себя так, будто по-прежнему находится в своем президентском кабинете. Будто только слово скажи — и полки пойдут на запад. А самолеты на юг, Косово бомбить. Но в результате лишь жалкие картинки — фотоснимки давно отгремевшей войны выскакивают на экран. Виртуальную войну ведет теперь Милошевич. Что же, и за это ему честь и хвала.

В своей речи, донельзя урезанной натовской цензурой, он говорил, что Югославские народы подвергались нападкам "цивилизованного мира" в лице Гитлера еще со времен Второй мировой войны. Сплоченная Югославия, живущая в согласии со своим национальным славянским менталитетом пятидесятых—шестидесятых годов, была им как кость в горле. Расчленение страны являлось стратегической задачей "соседей". Социализм, который скреплял страну многие десятилетия, подрывался и экономически — через торговые санкции, и идеологически — через массированную обработку сознания югославов.

После распада Варшавского договора из Германии, Франции хлынули в страну миллионы условных единиц на поддержку сепаратистов всех видов — от хорватов до албанцев. В страну завозилось оружие и боеприпасы с помощью агентуры натовских соседей. "В Югославии,— говорил Милошевич,— с военных складов не пропало ни одного автоматного ствола, все незаконные формирования вооружены извне". То есть произошла тихая интервенция с помощью пятой колонны. И после первых же огневых контактов натовцы раскрутили бешеную пропаганду, где Милошевич выставлялся в роли тирана и поработителя народов. Сепаратистам по первому требованию оказывалась политическая и экономическая помощь. Провоцировалось кровавое развитие всех конфликтов. Апофеозом этой ползучей интервенции стали натовские бомбардировки Белграда два года назад.