Богдан Заднепровский - Национал-Социализм и Раса

Почему же Русский НС не может отрицать негативный опыт Германского НС? Странно. Но уже по «надцатому» кругу нам все долдонят: «но как же без Гитлера-то». Хотя сами же напоминают, что он умер, и значит, придется-то без него.

Да и не только с Гитлером проблемы. Начнешь говорить про социализм, тебе сразу же «А как же Маркс? Вы хотите обобществить жен». Говоришь, нет, не хотим, а тебе а тогда вы не социалист, как же можно говорить о социализме не желая обобществлять жен? Или а как же частная собственность? Или еще какой-нибудь «вагончик с отходами». Который история уже давно отцепила естественным образом. Но найдутся всегда те, кто сам-то себе этот вагончик не цепляет, но другим все время напоминает, мол, не забудьте его прицепить, без него ж поезд и не поезд уже. А если эти себе его цепляют, то почему-то их паровозик этот вагончик не тянет (только 1000 человек собирает). И они начинают всем говорить, кто хочет на другом поезде ехать, без этого вагончика, мол, как же вы без такого поедете, это же невозможно. Мы стоим на принципах, и вы тоже стойте. Пока не сможете этот вагончик потянуть, поезд, мол, ехать не будет. Нет уж, цепляйте в свой поезд такие вагончики, а мы без них как-нибудь поедем.

Русский национал-социализм должен пройти Сциллу - обожествление третьего рейха и Харибду - его полного уничижения. «Взять всё лучшее у первопроходцев европейского НС – это значит, решительно отбросить всё, что привело к его краху. Оставить для кружков исторических реконстукторов всё то, благодаря чему теперь мы, оплёванные обывателем и оболганные законом, пытаемся вытащить национал социализм из-под покрова либеральной мерзости, придав ему новое качество – Русский» ©.

Становление Русского национального социализма, конечно же, не идет без влияния германского. Но уже сложилась вполне независимая от базы ТР концептуальная база, очень разнообразная, и вполне самобытная. От германского НС надо отрываться. Ведь смог же это сделать Хуан Перон. (

Неважно, что НС появился у немцев, как политическая идеология. Причем далеко не у НСДАП, а намного раньше.

Другие формы политического бытия появлялись много тысяч лет назад - демократия, монархия, олигархия, империя и т.д. Это не мешало другим рассматривать и строить подобные политические модели со своих собственных позиций.

П.С.: Недавно был День Победы. Мне почему-то уже не хочется мыслить ту великую страшную войну категориями ненависти. Я часто смотрю на репродукции картин К. Васильева. Особенно мне запомнилась его знаменитая «Валькирия над сраженным воином». Казалось бы, это эпизод из «Кольца Нибелунгов». Но что заставляло великого художника так горячо отстаивать арийскую тему во времена совдепа? Мне видится в Валькирии Россия - моя Россия, стоящая над павшим в междоусобном бою с ней родича. Победа - самый высокий для русских и для немцев символ. Мы, русские, обрели ее в беспощадном сражении, в самой кровавой за всю историю человечества расовой братоубийственной войне. Это наша радость, но это и наша извечная северная печаль...

К. Васильев. Валькирия над сраженным воином.

Человечество – это одна семья. Но она – недружная. Можно предположить, что народы и расы равны, но они все-таки разделены по разным признакам и живут по-разному. Тотальное равенство навязывает народам и расам одинаковую жизнь. Не все хотят жить одинаково со всеми, но большинство желает, чтобы кругом было так, как они хотят, другими словами, чтобы остальные жили по их укладу – вот основное культурное противоречие. У народов есть коренные изначальные принципы и интересы, которые разводят их друг от друга. Для одних они негативные, для других позитивные. Как равенство, так и его антагонизм – неравенство могут быть поводом, чтобы что-нибудь отобрать, давая взамен лишь пустые обещания и «иллюзию освобождения».

В чем бы ни упрекали расовые теории, они уже являются частью антологии человеческой мысли в истории. Любую теорию и концепцию всегда было за что упрекнуть, особенно, если она противоречит какой-либо доминирующей или навязанной современности идеологии. Не обязательно верить и следовать расовым теориям, но изучать их необходимо, так как они затрагивают одну из главнейших проблем человечества – сосуществования разного типа человеческих сообществ. Изначально идея расовых теорий заключалась в следующем тезисе: «Существует кто-то, кого мы очевидно находим хуже себя». Ее целью было не просто доказать превосходство, а внушить его. Чтобы те, кто воспринял его, оживили внутри себя экспансионистские и агрессивные инстинкты. Вообще отсчетом появления расовых теорий можно считать время, когда человек стал устанавливать свое господство над природой: «Человек – венец творения», «Царь природы». Доказать, что один народ хуже другого по каким-то там показателям, пока еще также сложно, как установить существование Бога. В это можно лишь верить, так как народ состоит из индивидов, среди которых нет ни одного одинакового человека. Лучше тот, кто стремится стать лучше других, кто борется за превосходство.

Поэтому более жизнеспособной представляется как раз та часть теории, в которой речь идет о борьбе за жизненное пространство и столкновение культур, за мировую гегемонию какой-либо цивилизации. За расовыми теориями следует признать также, что они были достаточно честными. Они открыто провозглашали себя, чего не скажешь о современном либерализме. У расовых теорий нет скрытых двойных стандартов и шатких компромиссов, в отличие от либерализма. У расистов не двойные стандарты – они не исходят из равенства – а разделительные стандарты.

Империалистические расовые теории некогда пытались решить социальные и национальные проблемы за счет перераспределения мировых богатств, и использования внешних людских ресурсов.

Коммунисты решали глобальные и социальные проблемы равенства и т.д. за счет внутренних социальных ресурсов и внутреннего перераспределения богатств, замкнувшись в себе.

Либерализм – лжив и эклектичен. Он не решает проблем общих. Он решает отдельные и частные проблемы, злободневные. Часто акцентирует на тезисах расизма (консерватизма), прикрываясь равенством и братством коммунистов и наоборот. Он опирается на частные акценты, а не на общие, в нем нет окончательных решений – только компромиссы. В пользу правящей элиты.