Евгений Ножин - Правда о Порт-Артуре. Часть II

Спрашиваю одного большого любителя ходить въ церковь:

— Что это вы церковь не посѣщаете?

— Да знаете ли, не ровенъ часъ, снарядъ попадетъ.

— Да тамъ, гдѣ вы живете, не лучше.

— Да знаете ли, дома какъ-то спокойнѣе. Затеплишь лампадку, помолишься. Вотъ, если не будутъ стрѣлять, непремѣнно пойду. Грѣшно, знаете ли: больше трехъ недѣль въ церкви не былъ, просфору не вынималъ…

Спрашиваю другого.

— Я, батенька, теперь не только въ церковь не хожу, всѣ образа поснималъ. Довольно съ меня. Посмотрите, что кругомъ дѣлается. Сходите въ госпиталь…

Нѣтъ, нѣтъ, довольно. Если мы не чувствуемъ въ себѣ Бога, все вотъ это — онъ указалъ рукой на церковь — ни къ чему положительному не ведетъ. Молятся, молятся, а чуть дошло до дѣлежки — звѣрями становятся. Мало того — молятся, чтобы Господь помогъ имъ побольше истребить и изувѣчить такихъ же людей, какъ они сами, словно Богъ не одинъ для всѣхъ. А когда дѣло дошло до развязки, боятся смерти куда больше, чѣмъ вѣрятъ Богу.

Другой разъ хочу помолиться, а какъ вспомню, какъ въ госпиталѣ корчатся, словно змѣи, отъ боли — не могу.

Вижу я, что истиннаго Бога люди давно потеряли, отъ временъ далекихъ.

Нужно искать въ себѣ Бога! Найдемъ Его — не будетъ этихъ ужасовъ.

…Опять сегодня удивительно красивая, покойная, лунная ночь. На рейдѣ тишина. Горы молчатъ. Изрѣдка блеснетъ огонь на Тигровомъ, позолотитъ дома, грянетъ выстрѣлъ, повторитъ ему отчетливо эхо, разсыпавшееся на много отголосковъ, — и опять все стихнетъ, опять полная тишина.

Внутренній рейдъ не дохнетъ.

Прозвучитъ лишь изрѣдка — Кто гребетъ?

— Мимо — и снова тишь, снова покой.

И не вѣрится, что кругомъ враги, рѣшившіе истреблять другъ друга.

Но вѣришь, вѣришь, быстро освобождаешься отъ сентиментальнаго настроенія — въ сторонѣ Орлинаго Гнѣзда начала рваться шрапнель. Какъ солдаты говорятъ — Зачали шрапней кидать.

Возвращаюсь домой. Везутъ раненаго. Забинтованы руки, ноги. Мѣсяцъ свѣтитъ лицо, страдальческое, изнуренное, съ неизмѣнной печатью младенческой покорности.

Обращаюсь къ раненому.

Молчитъ. Большіе ясные глаза широко раскрыты. Въ упоръ на меня глядитъ. Мягкій свѣтъ луны серебритъ коротко остриженные волосы, блѣдно-матовый цвѣтъ лица, а на бинтахъ выступившія черныя-черныя кровяныя пятна…

Отвѣчаетъ за него провожатый.

— Такъ что, ваше благородіе, флотскій; значитъ, сидѣлъ подъ Орлинымъ — шрапня хватила.

А сколько уже эта "шрапня" жизней хватила?! Сколько семей по міру пустила?! Сколько женъ сумой снабдила!? Сколько бездомныхъ дѣтей длинной, безконечной вереницей идетъ уже и пойдетъ еще просить милостыню!? Сколько изъ нихъ создастся нравственно падшихъ людей, которые заполнятъ контингентъ т. н. "преступниковъ", о которыхъ начнетъ усердно заботиться государство: судить, сажать въ тюрьмы, посылать на каторгу…

Въ отвратительномъ настроеніи пришелъ домой и долго, долго не могъ заснуть. Эта "хватающая шрапня" принимала въ моемъ воображеніи гигантскіе размѣры, и луна, свѣтившая въ окно, начала все расти, расти; казалось, что это былъ вовсе не мѣсяцъ, это была огромная "шрапня", она все увеличивалась, росла, росла; я каждую минуту въ смертельномъ ужасѣ ожидалъ — вотъ, вотъ разорвется и превратитъ меня и весь Артуръ въ ничто… такъ и не дождался. Галлюцинація въ полудремѣ — одолѣла усталость, и я уснулъ крѣпкимъ, но не здоровымъ сномъ.

Далеко за полночь разбудила канонада на западномъ фронтѣ. Орудія рокотали въ сторонѣ Ляотѣшаня.

16 августа, въ пять часовъ пополудни, противникъ открылъ сильный артиллерійскій огонь на фронтъ, отъ форта № 3 до лит. Б.

Главнымъ образомъ обстрѣливалось Малое Орлиное Гнѣздо шестидюймовыми фугасными бомбами и шрапнелью.

Въ деревнѣ Сюйшіинъ замѣчено, что японцы приспособили переднія фанзы въ направленіи Водопроводнаго редута, пробивъ въ нихъ бойницы для пулеметовъ или орудій.

Въ 9 часовъ вечера рота охотниковъ 26-го полка, подъ командой поручика Иващенко, и 3-я рота квантунскаго экипажа выступили отъ Скалистаго кряжа на рекогносцировочную вылазку въ редутъ № 2.

Въ 9 час. 50 мин. стрѣлки незамѣтно подползли къ самымъ окопамъ бросились впередъ на "ура!" и моментально ихъ заняли.

Японцы, по обыкновенію, открыли страшный ружейный и пулеметный огонь.

Несмотря на это, стрѣлки настойчиво наступали, кинувшись въ штыки. Противникъ, смятый внезапнымъ наступленіемъ, не выдержалъ штыка и въ паникѣ бросился въ самый редутъ, откуда, сильно поддержанный, опять открылъ огонь, но настолько сильный, что дальнѣйшее наступленіе стало немыслимымъ.

Рекогносцировка выяснила, что на ночь редутъ № 2 непріятель занимаетъ сильнымъ отрядомъ.

17 августа. Ночь, послѣ окончанія рекогносцировки, по всей линіи восточнаго фронта прошла покойно.

16 августа. Ночь на западномъ фронтѣ прошла покойно.

Наше сторожевое охраненіе и посты противника на старой линіи.

Въ 10 часовъ утра замѣчено, что непріятельскіе кавалеристы по одиночкѣ стягивались къ деревнѣ "Безъ названія", что за Угловой горой. Собралось до 50 всадниковъ. Въ этомъ же направленіи шелъ обозъ изъ 10 двуколокъ, сопровождаемый 15 конными.

Немедленно по группѣ былъ открытъ огонь и настолько удачно, что группа разсѣялась.

Въ ночь на 17 августа, около 12 часовъ, въ лучѣ прожектора была замѣчена недалеко отъ брандера, у бухты Бѣлый Волкъ, японская миноноска, открывшая огонь по прожекторамъ. Вскорѣ ее прогнали огнемъ съ Тигроваго Хвоста, дежурной канонерки и лагерной батареи и, видимо, съ поврежденіями.

Въ ночь на 16 августа уборка труповъ производтлась двуаія партіями: одна, состоявшая изъ 4 жандармовъ и 25 китайцевъ, убирала ихъ въ предѣлахъ Водопроводнаго редута; другая, состоявшая изъ 6 жандармовъ и 55 китайцевъ съ 5 повозками, работала въ мѣстности передъ редутами первымъ и вторымъ, Куропаткинскимъ люнетомъ, Орлинымъ Гнѣздомъ и Китайской стѣной. Обѣ партіи приступили къ своей тяжелой работѣ въ 12 ч. ночи.

Въ 2 часа ночи японцы открыли орудійный и ружейный огонь по первой партіи, при чемъ былъ убитъ одинъ китаецъ, ранено 2 китайца и ун. — оф. Калѣкинъ. Вслѣдствіе не прекращающагося японскаго огня, работу въ этой мѣстности пришлось прекратить, убравъ только 150 труповъ.

Вторая партія, проработавъ до разсвѣта, зарыла около 500 труповъ и вывезла 100 труповъ. Потери второй партіи въ эту ночь: ранено 4 китайца, контужено 2 жандармскихъ ун. — офицера, да 2 китайца пропали безъ вѣсти.