Елена Прудникова - Мифология «голодомора»

Тем же летом 1928 года на один колхоз приходилось в среднем 12–13 хозяйств, через год — 17–18, а осенью 1929 года — 28–29 хозяйств. Средний размер бедняцкого надела в то время составлял около трех гектаров, батрацкого — около двух. Да, давать этим агрогигантам трактора, пожалуй, и вправду не стоило…

Что же касается порядков — то колхозы были очень разными. Три основных типа хозяйства хорошо обрисовал агроном-стажер Медведев, в июне 1928 года написавший письмо Калинину.

« Жизнь в колхозах чаще не лучше, а хуже крестьянской: работа от зари до зари, а все без толку — хлеб да вода. Отношение к делу скверное — как-нибудь сойдет. Производительность никуда не годится… Идут в них больше, кому совершенно деваться некуда: попадаются и пьяницы, лодыри, которым негде жить.

Есть такие колхозы, где руководители энергичные, дельные умели дело поставить безубыточно, подняли дисциплину, производительность труда и т. п. Но чересчур увлеклись строительством. Все доходы гонят на создание новых отраслей х-ва. Члены же артели живут чуть-чуть получше, чем жили раньше. Может, посытнее. А остальные руководители их уговаривают подождать: „Вот построим мельницу, тогда…“ И так без конца.

Но попадаются такие колхозы, и, по-моему, им принадлежит будущее. Не всегда встретишь там громоздкие мельницы, крупорушки, но зато чаще тут и 8 часов работы, почище одеты, поопрятней и здоровей дети, да и обедать сядут сытно… Зато и работа здесь любо-дорого. Сделают без погонялки, что надо. И живут без ссор и драк. Вот такие колхозы по душе крестьянам… Бывает, в зимние холодные вечера на беседе с крестьянами рассказываешь про такой колхоз, слушают как сказку и чувствуешь — потяни их туда, огулом пойдут, потому что там-то они освободились бы от беспросветной, грязной, голодной и холодной крестьянской жизни ».

Каких колхозов по стране больше? Наверное, первых, но они и рассыпаются постоянно, между тем как остальные — живут. Правительство, пожалуй, больше заинтересовано в колхозах второго типа, сами крестьяне — третьего, потому что сейчас в них лучше, но через несколько лет «вторые» их обойдут… а «третьи» догонят, если получат кредиты.

Итак, в целом по стране на 1 июля 1929 г. насчитывалось 57 045 колхозов, объединявших 1007,7 тыс. хозяйств. Правда, всего крестьянских дворов по стране было 25 миллионов…

Носилась ли идея ускорения процесса в воздухе, или ее кому надо вовремя подсказали — но в конце июля 1929 года Чапаевский район Средне-Волжского края выступил с инициативой превращения себя в район сплошной коллективизации. Средневолжский крайколхозсоюз инициативу обсудил и одобрил. Что интересно — руководство страны отнюдь не сочло затею левацкой, наоборот, одобрило ее. Хотя наверняка не обольщалось по поводу того, чем все обернется.

Впрочем, начиналось все аккуратно. Уже к сентябрю в Чапаевском районе было организовано 500 колхозов, однако вовсе не тех, где курей сгоняют на общий двор, а по преимуществу ТОЗов, коих из общего числа насчитывалась 461 штука, а кроме того, 34 артели и всего 5 коммун. Они объединяли 6441 хозяйство из 10 275 (63 %) и обобществили 131 тыс. га из 220 тыс., в том числе 82 тыс. га пашни (почти 50 % из того, что имелось в районе). Простым подсчетом мы получим, что средний размер пашни на одно хозяйство — 1,3 га. То есть объединялись действительно бедные из бедных, что и требовалось получить.

Районы сплошной коллективизации стали появляться и в других местах. В августе 1929 года о ней объявил уже целый округ — Хоперский в Нижне-Волжском крае. 27 августа вопрос был рассмотрен окружным комитетом ВКП(б), 4 сентября — Колхозцентром. Однако срок ставился вполне разумный — коллективизацию округа предполагалось закончить в течение пятилетки, и только четырех передовых районов — в ближайший год. С 15 сентября в округе был объявлен месячник по проведению коллективизации — и работа началась.

Пока что это была именно работа, продвигаемая и контролируемая сверху, обкатка механизма, которому предстоит вскоре закрутиться по всей стране. В станицы и села округа выехали 11 бригад организаторов из партийных и профсоюзных работников, общей численностью 216 человек — т. е. по 20 человек на бригаду, и почти столько же партийных работников из районов. Они созывали собрания бедняков и батраков, бывших красногвардейцев и партизан, комсомольцев и женщин — всех, на кого могла хоть как-то опереться власть. В августе колхозы объединяли около 12 тыс. хозяйств, в октябре уже втрое больше, а процент коллективизации поднялся до 38 %. Что еще более важно, примерно в 6 раз выросли размеры колхозов. Контингент они охватывали тот, который нужно: 56 % колхозников составляли бедняки и батраки, 42 % — середняки. Среди мелких хозяйств преобладали ТОЗы, среди крупных почти все были артелями и коммунами, где почти полностью обобществлен рабочий скот и наполовину — коровы и овцы.

Потихоньку процесс начали раскручивать по всем сельскохозяйственным регионам. Впереди шли зерновые районы, ради которых все и начиналось. Именно там были собраны и главные агитсредства в пользу колхозов — Их Величества Трактора.

В то время в СССР насчитывалось около 27 тысяч тракторов. Практически все они теперь были объединены в МТС и тракторные колонны, которых к тому времени на территории РСФСР и Украины насчитывалось уже около сотни — мобилизация техники потихоньку давала плоды. 17 МТС действовали на Северном Кавказе, 17 — в Центрально-Черноземной области, 16 — в Поволжье. Именно они и служили центрами коллективизации. Всего один пример: в Мамлютском районе в Сибири до организации МТС в колхозах состояло 26 % крестьянских хозяйств, а после одного сезона работы станции этот процент подскочил до 88 % — понравилось! То же происходило и вокруг других МТС и колонн — где-то процент коллективизации был выше, где-то ниже, но всегда больше, чем в удаленных от МТС районах. К сожалению, на всю страну тракторов пока не хватало.

Группировались коллективные хозяйства и возле успешных совхозов. Что тоже неудивительно — оказывал свое действие пример крупного интенсивного хозяйства. Так, вокруг 14 совхозов Северного Кавказа в 1929 году появилось 125 колхозов, в Пугачевском округе Нижне-Волжского края, где было создано 8 крупных зерновых хозяйств, в конце 1929 года уровень коллективизации был 42,6 %, а в соседних районах — от 9 до 16 %.

В октябре успехи первого этапа по основным сельскохозяйственным районам выглядели следующим образом [148] Ивницкий Н. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М., 1972. С. 81–82. .

Это, конечно, крупный шаг вперед, но и осенью никакого рывка еще не наблюдалось. Колхозное движение сдерживалось двумя факторами — дефицитом сельхозтехники и не менее тяжелым дефицитом кадров. Причем с техникой обстояло проще. В ближайший год деревня должна была получить 40 тысяч тракторов. Кроме того, началось строительство двух тракторных заводов с производительностью в 100 тыс. машин ежегодно, двух комбайновых заводов, расширение существующих производств и развитие химической промышленности для производства минеральных удобрений, а заводы тогда строились быстро.