Мартин Кайдин - «Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера

«…ни при каких обстоятельствах танки не должны быть остановлены для оказания помощи повреждённым… Командиры танков должны двигаться к своей цели до тех пор, пока танк сохраняет мобильность. Если танк обездвижен, но орудие находится в исправности… экипаж обязан оказывать огневую поддержку с этой позиции».

На Курской дуге этот приказ, возможно, привёл к гибели многих танковых экипажей. Русские орудия были установлены с такой концентрацией сил, что любой повреждённый танк, не эвакуированный с поля боя другим танком, немедленно становился объектом тяжёлого концентрированного обстрела.

Танки, разумеется, были готовы к уничтожению орудийных позиций, мешающих их продвижению. Но это оказалось невозможным из-за количества и размещения опорных пунктов, а также из-за принятых русскими специальных мер. Каждый опорный пункт, не беря в учёт личное оружие расчётов, был расположен так, что он прикрывался перекрёстным огнём миномётов и пулемётов. Когда танки останавливались пушками опорного пункта, немецкая пехота получала приказ выдвинуться вперёд и уничтожить орудия. Но никто не мог обнаружить позиции пулемётов и миномётов, оборонявших опорный пункт. Русские издали строгий приказ — пулемётчики и миномётчики должны были открывать огонь только по нацистским пехотинцам, атакующим тот опорный пункт, который они должны были прикрывать. Результатом был хаос среди атакующих. Опорные пункты разрывали на части танки, а поддерживающая их пехота разрывалась на куски беглым огнём со всех сторон, с хорошо окопанных и защищённых от ответного огня позиций.

По мере ожесточения битвы, когда большие потери замедлили немецкое наступление, русские применили ещё один неприятный сюрприз, один из тех, что хорошо соответствует духу русского солдата. Между минными полями земля была исчерчена глубокими зигзагообразными траншеями, через которые танки, следующие за расчищающими минные поля сапёрами, спокойно проходили.

После того как танки проходили, специальные отряды отчаянных русских, бойцов противотанковых отделений, вставали из глубоких узких траншей за немецкими танками с фанатичным рвением, вызывая растерянность у врага, ошеломлённого обнаружением советских солдат за собой, в самой гуще боя.

Будучи полностью убеждёнными в неизбежности столкновения с угрозой частых минных полей, немцы загото-

вили контрмеры. Тяжёлые танки толкали впереди себя катки, создающие сильное давление на грунт, чтобы привести в действие детонаторы мин. Они также применили одно из самых странных порождений войны — маленькую, лишённую экипажа танкетку, дистанционно управляемую по радио, которая рвалась через минные поля, пока её собственный заряд не взрывался по команде оператора. Миниатюрные железные жуки, парадоксально названные «голиафами», сновали впереди танков, но в результате их эффект, на фоне разрушительного русского огня, оказался пренебрежимо малым.

Постепенно, но необратимо, нацистское наступление начало выдыхаться. Русская тактика применения мощного миномётного и пулемётного огня по пехоте, в то время как опорные пункты разбирались с танками — и всё это при поддержке волн летящих на бреющем самолётов, — отлично оправдалась. Немецкие пехотинцы обнаруживали, что они отрезаны от танков. Сами танки уничтожались шквальным перекрёстным огнём опорных пунктов, и наступление захлебнулось. Под ужасающим кинжальным огнём немцы отступили на исходные позиции.

В 07.30 того же утра Вермахт, перегруппировавшись и придя к выводу, что оборона русских оказалась намного мощнее, чем ожидалось, снова начал наступление с тех же позиций. На этот раз немцы обрушились на левый фланг Тринадцатой армии, предварив новую волну наступления интенсивным артиллерийским обстрелом, продолжавшимся час. Танки и части поддержки двигались под прикрытием огненного вала, выжидая момента, когда обстрел завершится к 08:30 утра. Теперь главные ударные силы неотвратимо надвигались на русские оборонительные рубежи, на это раз много большей мощью, чем в первой попытке несколькими часами ранее.

Во главе двигались мощные «Тигры», а чтобы придать взламывающим оборону русских клиньям запредельную мощь, им были приданы специальные подразделения гигантских самоходных орудий «Фердинанд», весом около семидесяти тонн, защищённых 200-мм бронёй. «Тигры» и «Фердинанды» стремительно сокрушали оборону 15-й и 8-й дивизий Тринадцатой армии, но они были только наконечником массивной стрелы, пущенной Вермахтом из гигантского лука. За тяжёлыми немецкими танками следовали сотни средних танков Pz IV, во взаимодействии с бронетранспортёрами, набитыми ударными частями пехоты. Это была германская мощь во всём сиянии того самого блицкрига, о котором у русских остались столь тяжёлые воспоминания.

Как только русские полностью осознали масштаб наступления немцев, они бросили для отражения немецкой атаки все возможные силы. Шестнадцатая воздушная армия сконцентрировала на участке боя все свои самолёты, так что над полем боя постоянно находилось несколько сот истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. Генерал Хорст Гроссман (6-я пехотная дивизия), отметил: «Русские использовали авиацию в таких количествах, которые мы еще не встречали на востоке».

Но немцы всё ещё пребывали в полной уверенности, что их могучие клинья пробьют русскую оборону, особенно это касалось девяноста «Фердинандов» XLVII танкового корпуса. Даже с дистанции прямого выстрела русские 76,2-мм снаряды бессильно отскакивали от их толстой брони, и они в своём продвижении, казалось, почти не обращали внимания на мины, которые останавливали другие танки, разрывая их гусеницы. Тем временем, результаты боя «Фердинандов» против русской обороны подкреплял немецкие надежды. Танки Т-34 оказались беспомощными против гигантских «Фердинандов». На близких дистанциях яростной битвы пушки «Фердинандов» с их высокой настильностью траектории и огромной начальной скоростью снаряда разносили в клочья один русский танк за другим. Даже опорные пункты не могли ничего сделать с германскими монстрами.