Газета Завтра Газета - Газета Завтра 18 (1015 2013)

Перманентный Ренессанс - это не саботаж против уныния, как думает Слотердайк. Это саботаж против Бога, против трансцендентного. В чем заключается этот саботаж? На этот вопрос ответ дает живопись Ренессанса: в фигуре человека, равномощного Богу. Равно как и Просвещение - это, на мой взгляд, не саботаж против судьбы, а заключение Бога под стражу знания. В 18 веке его поместили в пространство, которое Эпикур называл Интермундией и в котором он был обречен на бездействие. А бездействие - это умирание Бога.

Человек как бесполезная страсть стать богом

На мой взгляд, Слотердайк хочет самого европейского человека сделать Богом. Но зачем? Что он может сделать в дни второго творения, когда все уже сделано? Слотердайк говорит, что он будет обновлять природу. Но разве побочные продукты этого обновления не страшнее чумы? Ведь на что они указывают? На бытие, которое сопротивляется действию и дает о себе знать в виде непредсказуемых результатов, показывая, что человек - это бесполезная страсть стать Богом.

Богу для творения требовалась не логика, не рассудительность, а то, что в русской философии называют Софией. Если человеку нужен логос, то Богу - София. Логос - для жизни, София - для творения. Что потребуется человеку, для того чтобы быть Богом? Интернет? Слотердайк об этом ничего не сказал, а это интересно.

Троица

Слотердайк предлагает перестроить христианскую Троицу, сделать так, чтобы человек смотрел на Бога-Отца, а не на Бога-Сына, ибо первый - мастер творения, а второй - мастер страдания. Человеку надо учиться творить, а не учиться страдать.

Но Слотердайк ничего не сказал о том пределе, на котором заканчивается животное и начинается человеческое. Хотя сегодня уже для многих стало очевидным, что человек - это его греза, что интеллект не имеет никакого отношения к сознанию, ибо он требует вычисления, а не самовоздействия. Человеческое в человеке начинается в момент страдания и самоограничения, дух которого передает Евангелие.

Дословное новеллы

Слотердайк второй день нового творения отдает новелле, жизнерадостной информации, сообщению. Конечно, говорить - значит, демонстрировать свою социальность, но в основе любой коммуникации лежит не смысл, а ложь. Событие может лишить любой смысл осмысленности, если ему (смыслу) не предшествовала работа по преодолению бессмысленности. А это значит, что язык самой новеллы, язык того, что Слотердайк называет микроевангелиями, рождается не из слова, а из дословного.

Фортуна на месте Духа

Рассказ Слотердайка о случайности и фортуне интересен тем, что на место Духа он ставит фортуну. Из доклада Слотердайка мы узнали, что в соответствии с Третьим Заветом дух будет дышать там, где сможет, а не там, где он захочет. Для того, чтобы он смог дышать, нужно, чтобы случайное случилось, хотя оно может и не случиться. Но ведь все, что случается, имеет причины, исследует которые наука. Означает ли это, что наука не дает возможности духу дышать?

Без прошлого и будущего

Для того, чтобы случился перманентный Ренессанс, нужно придумать такое время, в котором настоящему не предшествует прошлое, и будущее не подстерегает настоящее. Профессору Слотердайку волей-неволей придется отказаться и от случайности прошлого, и от случайности будущего. Почему? Потому что мастерская по улучшению настроения, созданная в Европе, не нуждается в случайности как форме проявления необходимости. Она нуждается в сознании, которое поет самому себе очаровывающие песни.

В терминах перманентного Ренессанса Слотердайка невозможно понять, как из новелл Боккаччо сложилось современное европейское неприятие необходимости называть вещи своими именами, как искреннее сознание человека Возрождения стало в Европе толерантным и политически корректным.

Зачем нам непрерывный Ренессанс, если в нем новое сменяется новым так быстро, что никто не может извлечь смысл из происходящего. Мне не нравится такой Ренессанс. Есть в нем что-то от перманентной революции Троцкого.

Резюме

Доклад профессора Слотердайка я понял как высказывание о Европе и одновременно как высказывание о современном мире, изменяя который, сама Европа изменилась до неузнаваемости, и сегодня она ищет себя и свое место в мире и, как мне показалось из доклада Слотердайка, никак не может найти.

Нам, русским, Европа нравится, но взгляд на Европу из России не может не отличаться от того способа, которым сами европейцы смотрят на себя. В Европе считают, что Гольфстрим религиозной иллюзии иссяк, и земля стала мячом, который, как говорит Слотердайк, играет игроками.

Я думаю, что земля скоро может стать сферой, центр, который будет нигде, а поверхность везде, а это означает только одно: все мы вновь как бы оказались в начале христианской эры, и христианство снова должно метафизически завоевать мир. Либо он будет нами завоеван, либо мы его потеряем.

Георгий Судовцев

9 мая 2013 0

Политика

Владимир БУШИН. Цирк Владимира Путина. - М.: Алгоритм, 2013, 240 с., 3000 экз.

В России принято обозначать исторические эпохи именами правителей страны. Была эпоха "петровская", была "елизаветинская", была "екатерининская". Могла быть и эпоха "павловская", да не сложилось

Пушкин писал про "дней Александровых прекрасное начало". Потом была эпоха "николаевская", снова "александровская" - даже две, вторая и третья, снова "николаевская" (вторая). Кто-то видел в этом проявление "исконно русского принципа монархической власти", кто-то - уже через этот принцип - "рабской природы русского народа", для которого свобода доступна только через "бунт, бессмысленный и беспощадный".

После революции была эпоха "ленинская", была "сталинская", была "хрущёвская", была "брежневская", была "горбачёвская", была "ельцинская". Теперь пришёл черёд эпохе "путинской". И одним из её летописцев: пристрастным и ярким, - несомненно, является Владимир Бушин. Сказать, что своего кремлёвского тёзку Бушин не любит и не "празднует" - ничего не сказать. За тринадцать с лишним "путинских" лет им про "национального лидера" было написано столько, что книг наподобие рецензируемой, наверное, могло выйти в свет не две и не пять, а целое многотомное "собрание сочинений". Так что перед нами своего рода "избранное", повествующее о том, почему Владимир Сергеевич ссорится с Владимиром Владимировичем.

Образ российской власти, который рисует автор, не знает полутонов - этот образ омерзителен и в целом, и в каждой своей детали. И если смотреть этот образ глазами человека советской эпохи (а Бушин - человек не просто "советский", но "советский в квадрате", или даже "в кубе"), то, наверное, так он и должен, и будет выглядеть: отвратительным "вывертом истории", которого можно и нужно было избежать. В бушинском изображении "вертикаль власти" отождествляется с "вертикалью зла", а нынешний кремлёвский "тандем" выглядит чем-то наподобие клоунов на арене цирка. Только - очень