Эксперт Эксперт - Эксперт № 19 (2013)

Таблица:

Некоторые целевые показатели указов президента РФ от 7 мая 2012 г.

Почему ушел Сурков

Но при чем здесь Владислав Сурков? Какое отношение имеет уход из правительства этой яркой политической фигуры последнего десятилетия к обсуждаемым здесь хозяйственным проблемам? Самое непосредственное.

Уход Суркова вызвал массу эмоций. За прошедшую неделю его отставку связали и с атакой на Сколково, и с якобы слишком агрессивными выступлениями в Лондоне и на совещании с президентом. Даже появилась версия, что его «ушли» за поддержку оппозиции. Так или иначе, большинство версий исходило из того, что Сурков ушел в состоянии достаточно жесткого конфликта с Владимиром Путиным, и это был либо «демарш», либо «изгнание». На наш взгляд и на взгляд тех политологов, с которыми мы поговорили, это не так. Сурков ушел действительно по собственному желанию. Атака на Сколково могла быть лишь одной из целого ряда других причин.

По нашему мнению, ключевой политический фактор сегодня заключается в том, что сложившаяся год назад конфигурация, в которой президент пытается работать, опираясь на правительство, возглавляемое прежним президентом Дмитрием Медведевым, оказалась промежуточной и неработоспособной. И деятельный и эффективный Сурков не мог слишком долго оставаться в этой конструкции, будучи к тому же одним из ее важных элементов.

Почему эта конструкция оказалась неработоспособной? Проблема, как нам кажется, в ее политической аномальности. Если вспомнить, какими у нас были кабинеты министров, то они были трех типов. Первый — правительства Бориса Ельцина. В них премьер был реально вторым лицом в государстве и при этом он был публичным исполнителем курса, который ведет президент. Взрывному, иррациональному Ельцину такое правительство было необходимо, и возглавляли его почти всегда заметные политические фигуры. Егор Гайдар— проводивший реформы. Виктор Черномырдин— пытавшийся стабилизировать рушащуюся экономику. Сергей Кириенко— который должен был придумать вариант, как ликвидировать долги. Евгений Примаков— который должен был избавить страну от социальных потрясений после кризиса 1998 года. И, наконец, сам Путин — как новый президент.

Второй тип премьеров — технические. Среди премьеров Ельцина таким был только Сергей Степашин. В первый срок Путина премьеров было два: Михаил Касьянов— ставленник «семьи», демонстрация со стороны Путина исполнения взятых на себя обязательств, и Михаил Фрадков— чисто технический премьер.

Ну и, наконец, третий тип премьерства — сам Путин. Но ситуация, когда президент и премьер как минимум равновелики, вообще говоря, абсурдна с точки зрения логики государственного устройства: два представителя исполнительной власти не могут стоять на одной ступени, нет иерархии — нет организации.

Таким образом, в нашей политической конструкции с сильной президентской властью для премьерства возможны два варианта: либо это премьер-соратник, с политическим лицом, но однозначно проводящий курс президента, либо это технический премьер. Медведеву и его команде объективно было очень сложно участвовать и в первой, и во второй комбинации. Все дело в том, что он уже был президентом. Как президент он так или иначе сформировал свой курс и свое политическое лицо. Этот курс был несколько иным, нежели курс Путина — и первого, и второго. И не могло быть по-другому. Должность и власть президента РФ позволяет и вынуждает сформировать свой курс. И в этом смысле, как бы Медведев ни пытался, ему оказалось очень трудно стать премьером первого типа — политиком номер два, но однозначно проводящим линию нового президента. Не потому, что он с ней не согласен, а потому, что у него сложилась своя линия. И в политическом смысле это выглядит так, как будто премьер пережидает очередное президентство.

Исключительной была бы ситуация, если бы Медведев и его команда могли предъявить сильную программу экономического развития страны, такую однозначно крутую, что могли бы сказать всем политическим силам, президенту и парламенту: «Все, ребята, вы можете расслабиться, мы все сделаем, народ будет доволен». Путин примерно этого и ожидал, по крайней мере желал. Но, во-первых, подготовить такую программу чрезвычайно сложно, а во-вторых, надо быть невиданно легким человеком, чтобы, находясь в открытом публичном пространстве, признать поражение своей линии, расстаться со всеми своими сторонниками, собрать новую команду, и все это за один год.

Уход Суркова в этом смысле показал невозможность длительного сохранения нынешнего двойственного положения вещей. Да и вообще этот год и тягостные диалоги президента и кабинета министров показали, что публичная политика не слишком терпит двойственности.

Заканчивая «сурковский эпизод», хочется отметить еще одну деталь: многие восприняли даже и этот уход «серого кардинала», «злого гения» российской политики, создателя нетерпимой «суверенной демократии» как знак сворачивания демократии. Однако вспомним, что за последнее время из первого политического круга ушли как минимум две видные фигуры: Кудрин и Сурков. Оба ушли, открыто заявив свои позиции, оба достаточно сильны, чтобы от них можно было ожидать новой, в том числе политической, деятельности. Это, скорее, указывает на естественное формирование более широкого круга политической элиты — авторитетной, способной к государственной деятельности, обладающей своим взглядом на происходящее, но при этом непосредственно не участвующей в государственном управлении. По-видимому, формирование пласта таких людей, в каком-то смысле профессиональных политиков, — необходимое условие реального расширения демократии. Важно, правда, чтобы вмешательство Следственного комитета не заходило слишком далеко.

Будет ли правительство?

Особенность нынешнего цикла путинского президентства по сравнению с прошлым десятилетием в том, что тогда центральными были задачи сохранения и усиления государства, а сейчас главной становится задача хозяйственного развития. Как говорила на декабрьской конференции «Эксперта» (см. «Чем пахнут ремесла» , № 48 за 2011 г.) профессор Кембриджского университета Карлота Перес, России нужна политика фронтального экономического роста, слишком далеко зашло разрушение многих сегментов хозяйства. Поэтому в отличие от предыдущего периода вопрос о том, насколько эффективным будет экономический, а в терминах Путина — социально-экономический блок исполнительной власти, принципиален. Причем в круг прямого внимания президента попадает не только правительство, но и ЦБ.