Деннис Смит - Пожарная команда № 82

Я пожарный из команды № 82. Наша пожарная часть расположена на перекрестке Интервэйл-авеню и 169-й улицы, в гетто, известном под названием Южный Бронкс. Из трех крупнейших гетто Нью-Йорка о Южном Бронксе говорят реже всего. Вы наверняка слышали о Гарлеме... может быть, и о Бэдфорд-Стайвесенте, откуда вышли разные знаменитые люди. Но Южный Бронкс не примечателен ничем.

Тут же, за углом, находится сорок первый полицейский участок Южного Бронкса. Это самый бойкий полицейский участок Нью-Йорка. Здесь на каждую квадратную милю площади приходится больше убийств, больше наркоманов и проституток, чем в каком-либо другом районе США.

В нашей пожарной части на Интервэйл-авеню — четыре команды. Команды № 82 и № 83 работают с пожарными рукавами на всем участке. Команда № 31 выполняет лестничные работы, а оперативно-контрольное подразделение № 12 осуществляет все остальные виды работ.

У каждой из этих команд примерно по 700 выездов в месяц. Можно с уверенностью сказать, что наша пожарная часть — самая загруженная в городе, а может быть, и во всем мире... В среднем в Нью-Йорке при исполнении служебных обязанностей ежегодно гибнет 8 пожарных. Только в прошлом году погибло 6 человек, и не хочется думать о том, скольких мы потеряем в этом или будущем году. 5 тысяч пожарных получили травмы во время исполнения служебных обязанностей. Эти травмы обошлись городу в 65 тысяч отпускных дней по болезни.

В кухне нашего депо висит плакат. Он не бросается в глаза и звучит довольно неопределенно: «МОЖЕТ БЫТЬ, СЕГОДНЯ!» Мы не говорим в депо об опасностях нашей профессии. Зачем говорить о том, что. даст бог, с нами может и не случиться? Но такая уж у нас работа, и мы, как фанатичные кальвинисты, принимаем все, что нам предуготовано.

Вот только вчера погиб один из нас. Он был пожарным спасательной команды № 1 и работал на крыше горящего пакгауза. Крыша прогорела и рухнула, и человек провалился в вентиляционную шахту. Он пролетел восемь этажей и ударился о землю.

Я сидел на кухне нашего депо, когда раздался сигнал: пять коротких звонков — пауза, еще пять — и снова пауза, снова пять звонков — и опять пауза, и наконец пять заключительных звонков. Сигнал 5-5-5-5. Для нас он имеет особое значение: приспустить флаг на мачте и ждать сообщения по внутреннему радио.

У входа в пожарное депо есть кабина — в этом небольшом помещении находится дежурный, заносящий сигналы в специальный журнал. Он включает местное радио, и мы собираемся вокруг приемника. Получив сигнал, дежурный приспускает флаг на мачте, затем возвращается к пульту и заносит сообщение в журнал. Лицо дежурного задумчиво — он задает себе тот же вопрос, что и каждый из нас: знал ли я этого парня?..

У меня был друг, о котором мы теперь стараемся не говорить. Его звали Майк Карр. Сильный, честный человек. Мы выбрали Майка нашим профсоюзным делегатом. Всего за несколько дней до его гибели я сказал ему, что было бы неплохо освободить старый шкаф и использовать его для профсоюзных нужд. Шкаф был облезлый, старый, но в нем можно было хранить медицинские бланки, рабочие контракты, информационные бюллетени и другие профсоюзные документы. Майк решил, что это неплохая идея; не откладывая дела в долгий ящик, он сразу же освободил шкаф и стал его красить. Все, что могло принести хоть какую-то пользу пожарным, интересовало его, и, не жалея сил, Майк трудился на благо ребят из нашего депо.

В один прекрасный день какой-то мальчишка дотянулся до рукоятки сигнала пожарной тревоги и дернул ее вниз. Такое часто случается в Южном Бронксе. Остальные ребята с хохотом бросились за угол смотреть, как приедут пожарные машины.

Сигнал поступил из пожарного извещателя 2787, угол Южного Бульвара и 172-й улицы. Завыла сирена. Машина на полном ходу свернула с Интервэйл на Фримен-стрит. Майк, стоявший сбоку на подножке, не удержался и отлетел на мостовую. Заскрежетали тормоза. Марти Хэннон и Хуан Моран соскочили на землю еще раньше, чем водитель успел остановить машину. Всюду была кровь. И сразу стало ясно, что Майк не дышит. Марти вытер его лицо носовым платком и стал делать искусственное дыхание «рот в рот». Единственное, что врезалось ему в память в эти страшные минуты, — это оглушительный голос брандмейстера, радирующего в часть: «Передаю сигнал 10—92. Пожарный извещатель 2787. Преднамеренно ложная тревога».

На следующий день в городских газетах появились сообщения о том, что за любые сведения, содействующие аресту виновника ложной тревоги, Пожарная ассоциация обещает награду в размере тысячи долларов. В тот же самый день тяжелые железные двери сорок первого полицейского участка захлопнулись за девятилетним мальчишкой. Новости распространяются в Южном Бронксе мгновенно. Другие ребята рассказали обо всем родителям, и те вызвали полицейских.

Пока в полиции допрашивали виновного, пожарные из соседней части покрасили сигнальную коробку № 2787 черной краской и повесили на ней объявление, в котором на двух языках — по-испански и по-английски — было написано: «ЗДЕСЬ ПОГИБ ПОЖАРНЫЙ, ВЫЗВАННЫЙ ПО ЛОЖНОЙ ТРЕВОГЕ». Не успела просохнуть краска, как отсюда же был подан еще один ложный сигнал тревоги. Пожарные из 85-й команды сами сняли это объявление.

У Майка было два сына. Два славных перепуганных мальчугана семи и девяти лет. И теперь они идут возле своей матери за блестящей красной машиной, сопровождаемой толпой школьников и пожарных. Они не сводят глаз с покрытого флагом гроба и с гордостью думают о том, что вся эта церемония — в честь их отца. Но при этом они перепуганы, ведь они уже достаточно выросли и понимают, что отныне им предстоит жить без отца.

Мальчишка в полицейском участке также перепуган. Но по другому поводу. Он не может взять в толк, отчего взрослые так расстроены? Ведь все ребята вызывают пожарных по ложной тревоге. По крайней мере те, с кем он бегает по улицам. Пять лет назад он приехал сюда из Пуэрто-Рико, и мальчишки этого квартала научили его, что в Южном Бронксе каждый должен сам находить себе развлечения. Можно играть в заброшенных зданиях, на больших мусорных кучах, в провонявших крысами подвалах. Когда-то в этом районе был детский клуб. Но он сгорел и больше не открылся. Этот ребенок усвоил также, что, дернув рукоятку пожарного сигнала, ты оказываешься в самом центре событий — из-за тебя поднимается столько шума, вой сирен, автомобильные гудки. Так чем же взрослые так расстроены?

Я-то знаю, чем я расстроен. Только за прошлый год одна наша 82-я пожарная команда выезжала по сигналу ложной тревоги больше двух тысяч раз. И в большинстве случаев — по вине вот таких же мальчишек, которым некуда пойти и нечем заняться. Мальчишек, чьи родители никогда не уделяют им внимания, не дарят подарков, никогда их не приласкают. Чья роль в семье сводится к получению нескольких лишних долларов в ежемесячном пособии на многодетность. Детей, чьи родители, не имея никакого представления о противозачаточных средствах, так и не научились любить своих нежеланных потомков, детей, рожденных в невежестве и нищете и обреченных на лишения.