Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

А. Мурашев:

— Отбился. Когда назначили, пытались навесить разные всякие звания. Сначала хотели присвоить пол­ковника, когда отказался, подумали — цену набиваю, сказали: черт с тобой, будешь генералом. Когда и с этим не вышло — совсем непонятно стало. Думали, может, маршала хочу, но это уж слишком. Просто я был уверен, что вся Москва будет смеяться по поводу моего генеральства, и, чтобы не подавать повода для насмешек, — отказался.

Журналистка Светлана Спиридонова — детскому писателю Эдуарду Успенскому:

— Я не раз видела, как прекрасно вы владеете аудиторией. В особенности детской. А «взрослую» вы не прочь эпатировать...

— Иногда не могу удержаться. Но в чем ведь дело: я говорю правду. А получается эпатаж. Однажды меня приглашают в Финляндию, чтобы вручить премию У них есть такая премия — писателю, которого боль­ше всех переводят и печатают за рубежом. Это было еще при Брежневе. Финские друзья устроили для меня вечер, куда пригласили и наших посольских. Кто-то спрашивает, кем я работал раньше. Я говорю, что окончил МАИ и работал в одном очень секретном почтовом ящике. И вижу, что наши посольские по­бледнели все. «Но, — говорю, — я был плохим ин­женером, чем внес свой вклад в дело мира». Там же с Виктором Чижиковым, художником, присутствуем на торжественном приеме. Все внимание на меня. Как бы, думаю, Витю-то им получше представить, чтоб на всю жизнь запомнили? И я тост говорю: «Прошелся я, друзья, по вашим книжным магазинам, и что же я ви­жу? Мои книжки все раскуплены, а книжки нашего лидера Брежнева залежались... Так вот, думал я и по­нял: а все дело в том, что мои книжки оформляет замечательный художник Виктор Чижиков...»

— Теперь понятно, почему вас никогда не включа­ли в зарубежные поездки, не звали на всякие официаль­ные мероприятия: мало ли что выкинет этот неуправ­ляемый Успенский, а тут, скажем, товарищи из ЦК. Я несколько лет работала в системе Госкомпечати и всегда удивлялась: какая-нибудь встреча детских пи­сателей, а Успенского нет. Я думала, что вы сами отказываетесь...

— Нет, никогда никуда не приглашали. Помню, отмечали 50-летие издательства «Детская литература». Торжества большие, сам Брежнев телеграмму прислал, все ликуют. Писателей в зале столько — ну на люстрах гроздьями висят. Всех пригласили, кроме меня. А я сам пришел. «Союзмультфильм» решил препод­нести «Детской литературе» подарок. Сделали огром­ного, размером с велосипед, Чебурашку. И Роман Качанов, директор, и я приехали, чтобы вручить Чебурашку. Роман вышел и говорит: мол, Чебурашка ро­дился в «Детской литературе», а вот мы сделали мульт­фильм и дарим мультипликационного Чебурашку на­стоящим родителям. Роман вручил настоящий пода­рок родителям, а я стою, как дурак. Что я, собствен­но?.. А я человек крестьянский. У меня есть правило: раз пришел, отрабатывай. Я подхожу к микрофону и говорю: «Дорогие товарищи! Я вам сейчас открою тайну, с кого я написал крокодила Гену. Посмотрите, пожалуйста, внимательно на президиум. Здесь сидит человек, который послужил прообразом крокодила Ге­ны». И весь зал стал внимательно рассматривать пре­зидиум, а там Михалков, Алексин и авторитетные товарищи из ЦК КПСС, всякие там шауры. И весь президиум засуетился — кто-то стал шнурки завязы­вать, кто-то отворачиваться. И чем больше зал смот­рел, тем больше суетился президиум, и тем смешнее становилась ситуация. Все стали дико хохотать! А в президиуме сидел Ян Френкель, который дейст­вительно был прообразом крокодила Гены. Он такой интеллигентный, добродушный, такой длинный. И тогда я попросил его встать. Он встал, поклонился, а из зала кричат: «А с кого вы писали Чебурашку?» Я говорю: «А вот об этом я расскажу на следующем 50-летии».

Аптекарь-миллиардер Владимир Брынцалов стал депутатом Государственной думы. И его потянуло на воспоминания:

— Я, вот, уже будучи студентом, получал 40 руб­лей стипендии. И 30 рублей присылали. И находил способы одеваться аккуратно, чистенько, понимаешь... И даже два раза свою девушку водил в ресторан. Там шампанское возьмем, понимаешь... На 10 рублей выходило, даже меньше... И в кино водил, на свои деньги, заработанные. Как зарабатывал — другой во­прос. Некоторые разгружали вагоны. Они приходили, а я их обыгрывал в карты. (Смеется.) Все время доставали меня: «Давай в карты играть!» Я им го­ворю: «Мне жалко вас. Ну не садитесь. Я умею лучше вас». Там, в преферанс, и все такое...

Он родился в интеллигентной творческой семье. Отец— известный композитор Кирилл Молчанов, мать — актриса Театра Советской Армии. Дедушка по матери— морской офицер, капитан одного из кораб­лей Балтфлота.

В советские времена Владимир Молчанов был по­литическим обозревателем Гостелерадио СССР. В 1992 году вел популярную передачу «До и после полуночи».

— Вы религиозны?— спрашивает у него коррес­пондент.

— Нет, но я верую. Меня крестили в 1951 году в церкви на улице Неждановой, в ста метрах от ка­бинета, в котором отец работал секретарем партийной организации Союза композиторов. Мое крещение, ко­нечно, было опасно для его карьеры, он знал об этом, но не противился.

Поэт Михаил Танич, автор широко известных в со­ветское время шлягеров «Черный кот», «Комарово», «Любовь-кольцо», «На тебе сошелся клином белый свет», «Проводы любви» и многих других, создал в 1992 году нечто новое, что сразу вознеслось на гребень волны зрительского интереса. И назвал это — «Лесоповал». Так же называется музыкальная группа, исполняющая его песни.

В начале 1993 года музыкальный обозреватель га­зеты «Вечерний клуб» Галина Замковец задала ему несколько вопросов.

— Михаил Исаевич, лично для меня неожиданнос­тью явилось вот что: оказывается, вы можете быть экспертом по лагерной тематике. «Лесоповал» — стра­ница вашей собственной биографии?

— В лагере я провел шесть лет: с 47-го по 53-й год. Усольлаг— был такой лагерь в тайге. Я работал на лесоповале. Это была тяжелая работа, нечеловеческие условия, которые очень многие не выдерживали.

— В чем вас тогда обвинили?

— Я сидел по статье 58-й. Один из пунктов этой статьи гласит: возведение клеветы на условия жизни в СССР. Тогда это была самая модная статья. По ней можно было получить срок за анекдот, за любовь к Парижу, интерес к Риму, любое неосторожное слово и так далее.

— Вы много гастролируете?

— Очень. Выступаем на самых разных сценических площадках. И в лагерях тоже, недавно в Сургуте, в лагерях строгого режима... Пели в Бутырках...

— И как вас принимают там?

— Плачут, говорят, что Сережа (Сергей Коржуков. — Н. 3.) поет их родные песни. Спрашивают, где он сам сидел.