Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

Тайну своей двойной жизни он объяснил сам:

— Я родился 25 ноября в небольшом селе Савинское Архангельской области. Сразу после Нового года родители поехали в центр оформлять свидетельство о рождении. На мое несчастье, писарь был нетрезв, а родители были так заняты исправлением ошибок в моем имени, допущенных нерадивым клерком, что даже не посмотрели на дату рождения. В итоге в свиде­тельстве появилась дата 25 декабря. А уж дома из чисто практических соображений родители решили ни­чего не исправлять.

По словам честного политика, у него с братом разница почти в два года, и папа с мамой посчитали, что с «новым» днем рождения Саша попадет не в осен­ний, а в весенний призыв в армию, как раз когда брат оттуда вернется.

В это можно было бы поверить, если бы не одно обстоятельство. Ни в 1951 году, когда Шохин родился, ни в 1952, ни в 1953-м в Советском Союзе двух призы­вов в армию и в помине не было. Новобранцев призы­вали один раз в году — осенью. Два призыва поя­вились в шестидесятые годы.

Журнал «Люди» за июль-август 1998 года. Вопрос в разделе «Открытая линия»:

— В какой-то газете написали, что дочь президента Татьяна Дьяченко приобрела красивую виллу на Ла­зурном берегу, во Франции. Не могли бы вы напеча­тать фотографию дома?

Ответ:

— Насчет виллы во Франции редакция точными сведениями не располагает. Зато известно, что семья Дьяченко продала свой загородный дом в подмосков­ном поселке «Газпрома» «Богородское». Надо отдать должное коммерческой хватке президентского совет­ника по имиджу — она приобрела строение всего не­сколько лет назад за сто семь тысяч долларов, а про­дала примерно за два миллиона долларов. Хотя но­вый хозяин прекрасного особняка утверждает, что просили у него гораздо больше окончательной про­дажной цены.

И снова из «Открытой линии» журнала «Люди». Вопрос:

— Насколько известно, президент и экс-премьер живут в одном доме на Осенней улице. Интересно, после внезапного увольнения Черномырдина Ельцину ловко будет встречаться с ним в одном подъезде?

Ответ:

— Теперь такая встреча в принципе невозможна. Во-первых, президент постоянно проживает за горо­дом. А во-вторых, экс-премьер почти сразу после от­ставки съехал с квартиры на Осенней улице. Причем мебель рабочие вывозили почему-то ночью.

Елена Ульянова — дочь знаменитого артиста. Того самого, игравшего маршала Жукова. Дочь по стопам отца не пошла: закончила полиграфический институт, иллюстрировала книги. Работает главным художни­ком еженедельника «Собеседник».

— Я всегда знала, что я дочь Ульянова, — призна­ется она. — Иногда этим пользовалась. Могла явиться в кинотеатр без билета и с гордостью сообщить: «Я дочка Ульянова». Вахтерши: «Ах, ох!»

— И что, сразу пускали?

— Легко. Я вообще девочка наглая была. Еще и хитрая. Всегда носила с собой отцовское удостовере­ние члена Союза кинематографистов и запросто про­никала в Дом кино. Подружек протаскивала, друзей проводила в ВТО, когда училась в институте. У нас была своя компания — Антон Табаков, Денис Евстиг­неев, Алена Яковлева... Родители дружили, и мы бол­тались вместе...

— Золотая столичная молодежь...

— Да, мы себя такими считали.

Александра Любимова называют сфинксом голу­бого экрана — он так же загадочен, столь же туманно выражает свою мысль. Любимов ругает новых хозяев жизни, но не называет никаких имен, обличает и бичу­ет — и сохраняет с ними ровные отношения.

На вопрос, не приходилось ли ему делать сюжеты по заказу мафии, Любимов ответил:

— С ними значительно проще, чем с государством. С бандитами всегда можно договориться.

Генеральный директор и один из владельцев ком­пании «ВИД», в которой трудится около семисот че­ловек, ходит в театры и Дом кино, качает железо, занимается подводным плаванием, водит спортивный самолет. У него знаменитый папа-разведчик, за пле­чами элитный МГИМО, работа на иновещании в со­ветские времена.

Он ни о чем не жалеет, доволен своей судьбой и на вопрос: «Как дела?» — неизменно отвечает:

— Живется очень хорошо. Мне всегда жилось и живется хорошо.

Известный писатель Владимир Войнович много лет живет за границей, частенько бывает в Москве. В один из приездов с ним встретился корреспондент.

— Считается, что, даже если человек удачно устро­ился за границей, его все равно тянет на родину...

— Это миф советского происхождения. Ведь тогда выгодно было изображать советских эмигрантов пре­дателями, которые потом мучаются на чужбине. Но если человек хорошо устроен, у него есть любимая работа, все в порядке с личными переживаниями, вряд ли его так уж будет одолевать ностальгия. Там, где у человека дом, семья, любимое дело, — там его роди­на. Я, например, родился в Душанбе, но меня туда совершенно не тянет...

Журналист Борис Войцеховский спрашивает у из­вестной писательницы Ларисы Васильевой, автора бестселлеров «Кремлевские жены» и «Дети Кремля»:

— Слухи нашего времени не обошли и вас: Ла­риса Васильева скрывается под псевдонимом автора (Василий Старой), написавшего роман «Пьер и На­таша»— вольное продолжение «Войны и мира» Льва Толстого?

— Об этом я ничего не могу пока вам сказать, даже если бы и очень хотела. Давайте поговорим на эту тему спустя некоторое время. Пока пускай ходят слу­хи. Когда-нибудь я либо опровергну их, либо со всем, что обо мне говорят, соглашусь. Но все это — позже...

В день своего 75-летия известный кинодраматург (фильмы «Дикая собака Динго», «Июльский дождь», «Старые стены», «Прохиндиада, или Бег на месте», «Прохиндиада-2» и др.) Анатолий Гребнев разоткро­венничался:

— Мы по наивности думали, что свобода— для разумных, образованных, взыскующих. А оказалось, что свобода не бывает только для хороших — она для умных и глупых, для честных и непорядочных. Вот мы и оказались в условиях свободы для всех. Говорю «мы», не отделяя себя от команды реформаторов того памятного киносъезда, потому что я удостоился чести быть в команде Элема Климова, — хотя печалюсь по поводу нашей недальновидности, ошибок... Мы проби­вали свободу для Германа, Муратовой, а кто ею вос­пользовался?! Какая масса бросового материала вы­плеснулась на людей!

О Галиче:

— Что касается Галича... Как ни грустно, но это одна из издержек свободы — создание мифов. Раньше были мифы советские, нынче— иные. Я близко знал Сашу, мы были друзьями, вместе вели мастерскую. Как многие в то время, Галич жил двойной жизнью. В картине «Июльский дождь» есть диалог: «Чьи это песни?» — «Это песни Коли Брусникина, художника. Днем он пишет картины в стиле Академии художеств типа «Комбайны вышли в поле», а вечерами сочиняет такие песенки». В этом диалоге мы с Хуциевым имели в виду Галича.