Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

— Кризис отразился на вас лично?

— Конечно. Меня, как и всех, обворовали. И если раньше я считала себя средним классом, то сейчас с уверенностью могу сказать, что я — беднейшая часть населения. У меня не было кризиса, не было его ни у моих друзей, ни у многих людей, подобных мне. Кризис был у Них. Но Они выстроили нас, как пи­онеров, и сказали: «Давайте деньги».

Министр сельского хозяйства и продовольствия Виктор Семенов возмущается:

— Почему каждая нация так бережет сельское хо­зяйство? Не только потому, что это образ жизни, не только потому, что, если вы уберете крестьян, везде будет бурьян. Сельское хозяйство имеет дело с ежегод­но возобновляемым ресурсом. Солнце светит каждый год. Плодородие остается. Его нужно только чуть-чуть восполнять. Каждая нация эту солнечную батарею поддерживает, она ежегодно возобновляется. Мы же сегодня экспортируем газ, нефть. То, что природой создается миллионы лет. За невозобновляемые ресур­сы мы приобретаем ежегодно возобновляемые. Это же глупо. Добавленная стоимость в сельском хозяйстве идет от солнца.

«С подножки «Русского вагона» реформы кажутся родней...» Чуть выше этого заголовка в «Комсомоль­ской правде» рубрика: «Путешествие экономического дилетанта». Чуть ниже объясняющая выноска: «Наш обозреватель Ольга Кучкина, проехав 7150 километ­ров по «умирающей» России, вернулась в редакцию законченным оптимистом и привезла лозунг: «Я не боюсь. Я борюсь».

К большой, на три четверти полосы, публикации приложена схема путешествия. Маршрут такой: Моск­ ва — Санкт-Петербург — Тверь — Голутвин — Воро­неж — Ростов — Краснодар — Волгоград — Сара­тов — Самара — Уфа — Челябинск — Екатерин­бург— Пермь— Москва. Время путешествия— зима 1998 года.

«В Питере налили водки «Пятизвездной» питерско­го производства: особенности национальной команди­ровки. И немедленно выпили. Как у классика. Под рель­сами страна в стекле отражена, вся в серой гамме, свидетелем без сна душа вдоль полотна летит снегами. Полетели».

Какое отражение страны увиделось в стекле?

Производитель пива из Ростова. Метр с кепкой (сам сказал), человек резвого ума и многих талантов. Бывший директор театра, конфликтовавший везде и со всеми из-за бешеного темперамента и непрекращав­шихся инициатив, он развернулся в полную силу после перестройки. Помимо бизнеса, он ректор Ростовского филиала Современного гуманитарного университета для предпринимателей, базирующегося в Москве. Во­прос путешественницы: «При чем тут гуманитарность?» Ответ: «Без гуманитарности получим рвача. Я стал готовить кадры, показывая, как можно зара­ботать, не воруя».

Производитель косметики из Екатеринбурга. Жест­кий, точный, цепкий, юрист по образованию. Кто-то вывозил деньги за рубеж, кто-то строил себе особ­няки — он три года назад вложил деньги в фабрику. Сейчас ему 31. «Почему у других не получается, а у вас получилось?» — «У других другие приоритеты». Его кабинет — образец стиля. Но есть еще больший об­разец— туалеты. Они в косметической фирме «Ураль­ские самоцветы» безукоризненны. На прощанье бросил путешественнице: «Хотите, скажу, когда Россия рванет вверх? Через 10—15 лет. Когда к власти придет наше поколение управленцев».

Агропромышленник из Кыштыма. Медь, чугун, тя­желое машиностроение, ракеты. Челябинск-40— все тут. Агропромышленник, ладный, интеллигентный, с хитрецой, когда-то соратник Старовойтовой и Ель­цина, член межрегиональной депутатской группы в Верховном Совете СССР, убежденный демократ, член последнего Верховного Совета России. Вернулся на землю, с которой уходил во власть, и начал растить коров и свиней для Кыштымского медеплавильного комбината. «Я пять лет ждал этого момента — обвала рубля», — сказал он. «Ждал, что случится, или чтоб использовать момент?» — «И то, и другое».

«В Ростове за успех нашего небезнадежного дела были выпиты «Стремянная» и «Околоточная», Днем ищем приключений, ночью едем».

Кто еще встретился в пути очарованной страннице?

Замминистра саратовского правительства. Сын — офицер ФСБ. Дочь — «Мисс очарование», фотомо­дель, занимается языками, танцами и верховой ездой, студентка двух институтов, экономического и юриди­ческого, как и сама замминистра в прошлом. «Вос­питание, ровно у наследницы престола», — восхити­лась путешественница.

«Уфимская водка «Аксаковская», челябинская «Уральский казак» и «Старый Екатеринбург» отлично шли на Урале»... Несмотря ни на что, бальзам «Ураль­ское предгорье» и водка «Пермская» лечили тело и ду­шу. Ах, думала я (непьющая в самом деле), вспоминая бессмертный Веничкин коктейль «Слеза комсомолки», если бы при Веничкиной жизни все наши регионы выпус­кали такое высококачественное спиртное, может, Ве­ничка и доехал бы заветным маршрутом до Петуш­ков!.. Мы заветным маршрутом доехали».

Была еще, правда, одна остановка. В жемчужине природы под названием «Голубая чаша». «Воздух тут не дышится — он пьется: впервые ощутила реальность метафоры. Ангелы за плечом прошептали: вот и на­пейся этим воздухом, Олечка, и ничем другим больше не надо».

Маршрут был оплачен финансово-промышленной группой «Росвагонмаш», пустившей демонстрацион­ный поезд по весям Родины, чтобы показать отечест­венные вагоны нового поколения. Заодно группа теле­журналистов и газетчиков освещала ход реформ на родимой земле. Они даже обнаружили в Перми гиль­дию добросовестных предприятий! На фоне услышан­ного стыдно стало за коллег, преступно пишущих, что кругом безнадега, что все упало и пропало. Есть лишь отдельные недостатки. Они как куча дерьма на краю пропасти — и журналисты его в телекамеру: спешите видеть, а то упадет!

Публикация навеяла странные ассоциации. И точ­но, вспомнилась книга советских писателей о поездке по объектам строительства Беломорско-Балтийского канала. Сколько было написано в годы горбачевской гласности по поводу той рекламной поездки, сколько сарказма было излито по поводу преображенных сво­бодным трудом образцово-показательных заключен­ных, сплошь и рядом встречавшихся доверчивым пи­сателям!

«Мы, жители острова Шикотан, уже обращались к Вам, как гаранту конституционных прав граждан РФ, с письмом через своих депутатов о нашем бедственном положении. За прошедшие четыре года после разруши­тельного землетрясения мы продолжаем жить в непри­годном жилье, без света и воды, без квалифицирован­ной медицинской помощи, с полуразрушенными боль­ницей, школами, детскими садами. Из средств, выделенных на ликвидацию последствий стихии, на остров были завезены только домики контейнерного типа. В течение пяти лет работает программа социаль­но-экономического развития Курильских островов, но мы не ощущаем результатов: видимо, выделяемые фе­деральным Центром деньги оседают в многочислен­ных промежуточных инстанциях, коммерческих струк­турах, а порой разворовываются.