Дмитрий Менделеев - Какая же академия нужна в России?

Если мы теперь обратим внимание на то, что научные исследования в России, совершаемые русскими у себя дома, начали положительно интересовать ученых всего света, то этому чрезвычайно много содействовало развитие и учреждение у нас ученых обществ. Конечно, ученые существовали раньше обществ, потому что иначе бы и обществ не было, но силы ученые развились и укрепились с созданием в центре самобытных учредителей, через сложение этой силы, и будущая Академия наук, действительно русская, должна прежде и ближе всего исходить из этого действительно русского самостоятельного научного развития. Без того чтобы принять во внимание развитие у нас ученых обществ, мне кажется, дальнейшее понимание роли Академии наук просто невозможно. Наука есть дело вольное и совершенно свободное. Такою она и сложилась в ученых обществах, в значительном количестве уже образовавшихся не только в столицах, но и по всем почти городам России.

4. Если государству нужны учителя, если ему, так сказать, любезны ученые как развиватели и искатели истины, как люди пытливые, годные для наступивших потребностей общества и государства, то этим еще далеко не исчерпываются и даже не определяются отношения между современным государством и наукой, потому что оба вышеназванных отношения суть по преимуществу отношения общественные, а наука в настоящее время имеет значение и чисто государственное, то есть к прямым государственным потребностям. Государству на каждом шагу нужно заботиться о науке для того, чтобы идти правильно в различных своих мероприятиях. Ни для военного, ни для финансиста, ни для моряка или путейца, заведующего государственными имуществами или тому подобное, нельзя обойтись без совершенно определенного отношения к науке.

Вот эту роль французская Академия выполняет, и всякое новое дело по всем ведомствам во Франции, так сказать, проходит через цензуру Парижской Академии наук. У нас же для этой цели существуют в каждом министерстве свои ученые комитеты. Во-первых, это дорого, во-вторых, это неудовлетворительно, а потому если должно признать связь между наукой и государством, то эту связь надо ближе всего искать в той функции Академий, которую они в прежнем своем типе совершенно не имели, которую в настоящее время поневоле, так или иначе, высшая наука, нуждающаяся в помощи государства, должна нести.

Отсюда вывод следующий. Устранив от Академий обязанности педагогические и обязанности в кабинете разрабатывать науку, потому что на эти обязанности и без того достаточно людей, за Академией останутся двоякие обязанности: во-первых, центрального ученого общества, которое было бы действительно центром действительных научных сил страны, во-вторых, центрального ученого комитета, в распоряжение которого должны перейти и предприятия практического государственного значения, ныне рассеянные по разнообразным, так сказать, мелким ученым комитетам.

Вот такая Академия в действительности государству нужна, она может быть одна, и ее роль и значение могут быть немаловажными.

Исходя из этого общего начала я далее и постараюсь развить некоторые частности в том виде, какими они представляются в настоящее время в моем уме.

Состав Академии, действительно русской и действительно составляющей центральное высшее ученое учреждение России, может и должен пополняться не только лицами, живущими и находящимися в Петербурге, но и лицами, действующими где бы то ни было в России, подобно тому как членами любого ученого общества, хотя бы, например, Берлинского химического общества, бывают лица, не только живущие в Берлине и в других частях Германии, а также и в других странах.

Мне кажется, что сравнительно большое число членов необходимо для современной Академии наук не только по той причине, что время движения науки усилиями единичных лиц заменилось таким, в котором общие усилия многих превосходят по результату усилия даже так называемых гениальных людей, и еще потому необходимо в современном высшем ученом учреждении иметь большое число лиц, что количество специальностей прибавляется, можно сказать, каждый десяток лет, так что раз определенный комплект академиков на известные специальности был бы неудовлетворителен через небольшое число десятков лет.

Мне кажется, никакой нет нужды в том, чтобы это сравнительно большое число лиц, образующих высшее ученое учреждение в России, получало жалованье. В ученых обществах платят члены за право участвовать и для составления фонда, необходимого для ведения дел общества. В высшем государственном ученом учреждении, конечно, плата немыслима, да и не нужна от членов общества, потому что такое высшее ученое учреждение нужно и полезно государству, и, следовательно, государство должно на него само израсходоваться, не то чтобы требовать с участников какой-либо платы.

Мне кажется, что все академики, рассеянные по России, не должны друг от друга отличаться ни в каких правах и обязанностях, все суть члены и представители высшего ученого учреждения в России, многие ученые дела могут решаться через сношения письмами, по телеграфу – словом, в отсутствие лица, и, следовательно, член Академии может быть далеко от резиденции Академии. Отсутствуя в столице, каждый член, конечно, приобретает все те права и все те льготы сословия, какие имеют лица, сами пребывающие всегда в столице, – не так, как ныне.

Ныне может академиком быть только лицо, находящееся в Петербурге, посещающее лично заседания Академии, словом, лицо, находящееся в столице и, очевидно, следовательно, оторванное от действительной русской жизни со всем ее разнообразием. Это, кажется, впредь не должно было бы продолжаться, потому что это ненормально, ибо ученое высшее собрание не есть учреждение, так сказать, столичное, а есть учреждение народное, требуемое народными интересами.

Мне кажется затем, что комплекты академиков особыми прерогативами, то есть жалованьем, квартирами и тому подобным не пользующиеся, а представляющие своим собранием высшие научные силы России, могут восполняться тремя путями: во-первых, избранием в отделения самой Академии, во-вторых, избранием в одном из русских университетов – конечно, считая, в том числе и Санкт-Петербургский, Варшавский и Дерптский университеты, а также в других высших учебных заведениях; это потому, что университеты, по самому существу дела, должны доставлять наибольший контингент выдающихся ученых сил. В-третьих, ученым обществам России, если не всем, то, по крайней мере определенным, большим или меньшим значением уже пользующимся, должно предоставить, мне кажется, также право выставлять своих кандидатов в Академию, в особенности потому, что некоторые местные и специальные интересы выдвигают часто таких лиц, на которых, помимо местных ученых учреждений, может быть, не скоро будет обращено надлежащее внимание, а желательно, чтобы высшим ученым учреждением России не было пропущено ни одного из выдающихся в каждом уголке России научных деятелей.