Капитолина Кокшенева - Порядок в культуре

Сегодня в культуре искусственно поддерживается гипертрофированный интерес к вопросу о «свободе». Ясно, что молодость сама по себе, в силу возраста, более динамична, более скептична, более падка на некие яркие проявления свободы. В нашей культуре существовало понимание свободы, достойное великого народа — мы всегда хотели знать не свобода от чего , а свобода для чего ? В 19 веке блестящий русский ум Данилевский говорил: «русский человек и русский народ способен выдержать всякую степень свободы». Чувствуете, как здесь расставлены акценты? Свобода — не самоценна, и если чувство свободы переходит определенную грань, то такой свободой уже не пользуются с радостью, а выдерживают, терпят. Великие русские люди всегда понимали свою свободу как добровольную крепостную зависимость от Бога, от церкви, от родительского дома, от традиций культуры. На мой взгляд, учебник православной культуры исподволь, ненавязчиво, но способен дать нынешнему молодому человеку такое высокое христианское понимание свободы.

Заметили это мы уже все — чем больше в последнее десятилетия у нас всяческих свобод, тем очевиднее происходит нарастание нигилизма, экстремизма и апатии. Собственно эта болезнь нигилизма хорошо известна в русской культуре еще с 19 столетия. Лучшие русские умы, например, Н. Страхов понимали ее как проявление «бездарного сердца» и «разврат мысли». Примеры, я думаю, в современной культуре у всех на виду — разве не чудовищный нигилизм «бездарного сердца» толкнул молодых людей жить «За стеклом»? Разве не чудовищный нигилизм, вплоть до полного циничного отношения к своей жизни (когда не жаль ни себя, ни близких) становится источником алкоголизма, наркомании, проституции? Как два века назад, так и сейчас, нигилизм начинается с отрицания, с бунта: молодежь не принимает унижений окружающей действительности и потому бунтует, хиппует, панкует, уходит в сексуальные революции, наркокультуру и т. д. Но в этом бунте чаще всего руководит инстинкт, а нем мало сознания, и не просто сознания, а, как говорил Страхов, нет сознания «с вечными истинами », и ум превращается «в ум века сего». Всякий начинающий нигилист или начинающий радикал поклоняется идолу современности, а значит он не способен к глубокому пониманию — отсюда столь охотно «разоблачает» невежество темных «предков», родителей то есть. Нигилизм, радикализм как отрицание, неизбежно должен будет сделать и следующий шаг — начинается переориентация на поиск зла. « Зло становится необходимой пищей его души », — говорит Страхов. Нигилист, радикал, анархист будет видеть зло и в келье монаха, и в русских героях, и в кабинете мыслителя, увидит его и в детях. И тогда невинность, чистота, подвиг, героизм — все это вызывает у отрицателя подозрения, чистое становится ширмой грязи и зла. Просто потрясающе устойчивы аргументы этого типа в культуре — видеть зло, например, в учебнике «Основы православной культуры», это все тот же нигилизм, для которого «зло есть пища души». Как иначе понимать, например, неких журналистов, которые усомнились в «уникальности русских икон», а другие публично обозвали учебник Бородиной «черносотенным», «погромным», «пособием для скинхедов». Саму православную культуру правозащитники полагают «с тенденциозным, клерикальным и экстремистским смыслом», православные (кстати и мусульмане) называются парвозащитником «сторонниками средневековой ментальности». Я бы сказала, что все эти определения — типичный рацион нынешних так называемых «просвещенных людей» — просвещенных, естественно, не светом евангельским, но светом революционных костров.

Учебник «Основы православной культуры» — это как раз развертывание чистого, определенного и здорового духовного пути. Духовную трезвость — вот что дает знание православной традиции. Следовательно, человек не пойдет по пути нигилизма, ибо он всегда есть путь обмана и самообмана. Человек должен сегодня прилагать очень и очень много усилий, чтобы правильно видеть вещи в этом искаженном мире, чтобы устоять и перед развратом мысли и перед соблазном очей.

Какой школьный курс способен выработать в человеке духовную стойкость? Граждановедение Якова Соколова, начинающееся стенанием, что в ваш дом пришла беда, сына забирают в армию? Истории, в которой совершенно не разъясняется, например, представления об аскетизме как о высокой норме? Литературе, где галопом проскакивают по авторам и произведениям? Какой школьный курс дает представление о красоте, гармонии столь ясно, открыто как раздел иконографии в учебнике? Боюсь, что именно с «красотой» у нынешних детей большие проблемы: демоническая «красота» монстров из компьютерных игр, культурных клонов и прочей нечисти и нежити иноземного происхождения сегодня их окружает на каждом шагу. Но, я уверена, что самый «крутой» подросток не будет оспаривать безусловность красоты храмового зодчества. Я думаю, что научить различать, чувствовать подлинную красоту — дар Божий, красоту явленную, вечную и можно, и нужно, несмотря на то, что зло эстетически более разнообразно. Положительно-прекрасный идеал русской православной культуры не заменим ни историческим, ни социальным.

Я думаю нет смысла обсуждать законодательные и прочие моменты: сегодня уже всем ясно, что потребность в таком учебнике реальна, она идет от людей, с мест. Где бы я не выступала (от Валдая до Иркутска), всегда просят дать адрес, где такой учебник можно было бы купить. Сопротивление учебнику оказывается исключительно идеологическое, психологическое, мировоззренческое — и оказывается сторонниками таких «свобод», что дают хорошую прибыль от культуры наслаждений и потреблений . Естественно, они не захотят такого предмета в школе . Он их враг. Не захотят и ленивые учителя, которым придется иначе преподавать, например, историю. Не захотят идеологи нигилизма и радикализации культуры, ибо им глубоко враждебен наш главный бастион консервативной традиции, сохранившейся и живущей полноценно в Православии и православной культуре. Всем же сомневающимся (или по немощи своей не понимающим), всем хорошим людям, но атеистам хочу сказать одно — не мешайте! Не мешайте выбору вашего ребенка между «убивалками-стрелялками» и изображением на листке бумаге православного храма. Он может выбрать правильно, если не поздно…

Читая лекции перед школьниками, я часто слышу вопрос: «Какая пользе мне от чтения Толстого?» Действительно, какая польза будущему юристу, социологу, бизнесмену (а именно таковы престижные профессии) читать Тургенева, Пушкина, Достоевского? Очевидно, что-то очень серьезно изменилось, сдвинулось с места в нашей культуре и нашем сознании, если мы вообще задаем такой вопрос.