Итоги Итоги - Итоги № 23 (2013)

У меня такое впечатление, что и Навального особо не тронут. Не знаю, кем он хочет казаться, но, по сути, он является ставленником нашей крупной буржуазии. Один из этих людей — Лебедев, основной держатель акций «Аэрофлота». Словом, речь идет о двух группах власти, и Навальный принадлежит к одной из них. Тем, кто надеется, что он революционер, я бы посоветовал быть внимательнее.

Навальный ничего не предлагает. У меня, например, уже с 2009 года есть программа, она опубликована, я ее не раз повторял. Никто из оппозиционеров не хочет этого делать. Думаете, они не могут ее сочинить? Это смех. Просто Гюльчатай не хочет открывать личико, потому что если откроет, то выяснится, что она ничего не хочет менять. Белоленточные стали использовать нацболовский лозунг «Россия без Путина», но в их понимании он означает совершенно другое: они хотят, чтобы ушел Путин, и больше ничего не хотят менять. Они хотят продолжать либеральные реформы. Я же не хочу. Я хочу передела собственности в стране, пересмотра итогов приватизации. Я хочу экспроприации и национализации. И это мое, всегда открытое, лицо. Почему они не хотят открывать свое? Потому что хотят собрать под свои знамена как можно большее количество людей, в том числе левых.

В действительности революционных Навальных никогда в природе не существовало. А амбиции у него огромные. Он был у меня здесь, в этой квартире, приходил летом прошлого года. Мы беседовали с ним довольно долго. Он постоянно повторял: я как политик, я как политик... Он поверил в то, что он политик, ему хотелось быть политиком. Он приходил ко мне с определенной целью: чтобы я не препятствовал нацболам участвовать в выборах в Координационный совет. Я сразу понял, что это будет референдум доверия Навальному со стороны оппозиции. Они хотели сделать его легитимным лидером, пусть даже в пределах 80 тысяч человек, и им это удалось. Но заставить людей поверить в себя не получилось — они всех растеряли. Координационный совет буржуазной оппозиции — это фикция, это кучка телеведущих и журналистов. У них были иллюзии, что как только они создадут ПАРНАС и их зарегистрируют, то будут везде побеждать. Но они везде проигрывают и молчат об этом. Да и что уж тут говорить... Надо считаться с тем, что мы имеем страну, которая еще до революции 1917 года была заражена идеями равенства, справедливости, уравниловки. Они все стремятся к свободным выборам. Но свободные выборы разгромят либералов. Они либо проиграют, либо будут вынуждены мошенничать.

— Эдуард Вениаминович, в вашей жизни были и огни, и воды, и медные трубы, и сума, и тюрьма. Не хочется уже залечь где-нибудь под грушей в Подмосковье и переосмыслить пройденное?

— Это враждебные человеку понятия — отдых, каникулы. По-моему, я вообще никогда в жизни не отдыхал. Обычно стараюсь разнообразить свою жизненную активность.

— Есть ли творческие планы?

— Ничего особенно не планирую. Когда накапливается какое-то количество идей, то пытаюсь их оформить. А планировать — этого нет.

Романов не пишу с 1990 года. Главной своей книгой последних лет считаю Illuminationes. Думаю, там я выдвинул множество интересных гипотез. Они кажутся фантастическими, но со временем до общества дойдет их важность. Ведь то, что я выдвигал двадцать лет назад, встречалось современниками в штыки, а сейчас становится доступным даже пониманию толпы. Скажем, книга «Убийство часового», которую я написал в 1993 году, казалась неуместной. Там была развернутая метафора о том, что СССР был как бы часовым европейских пространств и предохранял мир от всяких напастей. Сейчас все это стало понятным, актуальным и современным. Ближе к этим позициям, кстати, передвинулась и власть.

— Какова задача-максимум?

— Жить дольше, потому что в России надо жить дольше. Сейчас меня стали больше понимать, мои идеи уже не кажутся такими дикими. Надо держаться, чтобы добиться победы. Не считаю, что мне нужна личная победа в виде поста президента. Но я буду очень доволен, спокоен, если мне удастся навязать свои идеи и партию так, чтобы она стала востребованной и легитимной. И повлияла на судьбу России. Таким образом, моя цель — победа партии.

Распечатанная жизнь

/ Hi-tech / Бизнес

С помощью 3D-принтеров мы скоро будем добывать себе все: дома, обстановку, еду, одежду и даже оружие

Сообщения в Интернете о пистолете, распечатанном с помощью недорогого 3D-принтера, сделали то, о чем мечтает каждый вендор, — обеспечили бесплатную вирусную рекламу новой технологии в масштабе всей планеты. Даже далекие от хай-тека люди оказались в курсе новостей 3D-печати и поверили в ее безграничные возможности, доступные всем и каждому. Еще бы! Десятки тысяч людей, затаив дыхание, наблюдали, как на видеоролике, снятом Би-би-си и выложенном на YouTube, американский студент Коди Уилсон картинно вытягивает две руки, сжимающие рукоять распечатанного пистолета Liberator со стандартным патроном 38-го калибра, раздается: «Пух!..» И в общем-то все — ни мишени с результатами стрельбы, ни демонстрации дула пистолета после выстрела. Но блондинка-ведущая восторженно тараторит: да, Liberator только что выстрелил! Вмешательство правительства США, потребовавшего удалить стреляющую 3D-модель из публичного доступа, окончательно уверило обывателей: очередное технологическое чудо существует. Чему верить в мифах и сказках про 3D-печать?

Рог изобилия

Надо сказать, что технология 3D-печати — далеко не свеженькая. Первые такие машинки для выращивания различных деталей появились еще в 90-х годах прошлого века и использовали технологию стереолитографии — послойного нанесения быстро твердеющего материала на основе эпоксидной смолы. Тогда появилось новое понятие — создание быстрого прототипа, то есть изделия, которое один к одному аналогично разрабатываемому продукту: можно посмотреть, как оно выглядит, покрутить в руках, убедиться, что оно работает. Дизайнеры и конструкторы давно оценили эти преимущества. Так называемые мастер-модели, которые потом используют для отливки деталей в металле, в течение многих лет создают с помощью 3D-принтеров. Дело это небыстрое — на одну деталь уходит несколько часов, так что их применение всегда было уделом мелкосерийного производства. Конечно, заманчиво превратить в таковое каждую квартиру. Тем более что в последние года два активность отрасли 3D-печати возросла на порядки, и сегодня сотни поставщиков продают свои модели принтеров по цене от 300 долларов до нескольких сотен тысяч.

По порту приписки производителей можно изучать географию: США, Великобритания, Сингапур, Китай, Франция, Индия, Голландия, Испания, Дания и даже Польша с Бразилией и Кипром. «Бизнес во всем мире сегодня сильно вкладывается в технологии 3D-печати, — поясняет Эдуард Пройдаков, главный аналитик АНО «Модернизация». — У них сегодня, скажем так, романтический период: специалисты носятся по рынку с горящими глазами, стараясь застолбить за собой участок побольше». Что они столбят? Неужели рынок самодельного оружия?