Газета Завтра Газета - Газета Завтра 23 (1020 2013)

Монастырь же станет небольшим островком на Волге.

Впрочем, по заключению специалистов поднятие уровня водохранилища вызовет подъем грунтовых вод, из-за чего уникальные храмы, памятники архитектуры XVII вскоре погибнут. Уже сейчас действием подтоплений разрушена угловая северо-западная башня. А по весне в Троицком соборе пол надолго превращается в большую глубокую лужу.

Ясно, что впоследствии, при подъеме воды на запланированные 5 метров, волжская жемчужина, одно из самых почитаемых святых мест России, будет неминуемо разрушена.

- Мы молимся ежедневно о спасении обители, - говорят игуменья Михаила и насельницы, - надеемся на помощь Божью и на заступничество святого Макария.

Заметим, в позднесоветское время после проведения соответствующих экспертиз поднятие плотины Чебоксарского гидроузла было остановлено.

В ту пору власти не допустили варварства, сумев осознать историческую ценность монастыря, который был основан преподобным Макарием в 1435г. Он построил на пойменном лугу кельи и церковь во имя Св. Троицы. Разграбленная и сожженная ордынцами, обитель возродилась в XVII веке, когда были построены Успенская церковь, пятиглавый Троицкий собор, надвратная церковь Михаила Архангела над Святыми воротами и кельи. Троицкий собор - единственный в Нижегородской области храм с сохранившейся древнерусской живописью.

В начале 1990-х годов закрытый в годы большевизма, но чудом сохранивший свои храмы монастырь возобновил деятельность. Это ли не сама история России?

И не странно ли, что уже в наши дни, когда существуют современные способы обеспечения экономики электричеством, нам предлагают заплатить за лишние энергокалории собственной душой?

Место, намоленное святым Макарием и сотнями подвижников после него, храмы, монастырские стены, и рядом с ними памятник усопшим героям Великой Отечественной - все это НАША ЗЕМЛЯ.

Именно та земля, про которую поэт сказал: "Ведь земля - это наша душа". Можно было бы "модернизировать" строфу - "мегаваттам не вытеснить душу".

Потомки, стоя уже не на берегу Волги, а на краю протяженного Чебоксарского водохранилища со стоячей мертвой водой, спросят с нас и за утопленную память о фронтовиках и за обрушенные в застойно-цветущее болото стены древних храмов

В зону предполагаемого затопления попадает еще одна из "центральных" святынь России - нижегородский собор Александра Невского.

В 1881 в присутствии императора Александра III, его супруги Марии Фёдоровны и цесаревича Николая собор был торжественно освящён. В конце 1920-х годов планировался его снос и возведение на святом месте маяка с памятником Ленину. Кощунства по Промыслу не случилось, однако храм тогда закрыли.

Во время Великой Отечественной на нем, будто по посылу святого благоверного князя Александра, была установлена зенитная батарея, защищавшая небо Нижнего Новгорода от налётов нацистской авиации.

Усилиями горожан, братства Александра Невского с 1992 года в соборе возобновились богослужения. Теперь он стал кафедральным. Для того ли сохранился дом Божий, чтобы погибнуть ныне ради чьей-то наживы?

Суетливые оправдатели проекта "РусГидро" и в этом случае спешат уверить: "объекту" ничего не угрожает, он де стоит чуть выше предполагаемого уровня воды.

Возможно, собор и выдержит одно-два половодья. А потом, как доказано экспертным сообществом, под напором грунтовых вод, подобно храмам Макарьева, будет подмыт и разрушен

Сегодня, у рубежа принятия одного из ключевых решений, во многом определяющего модель развития страны, у власти ещё есть время подумать и остановиться.

Волга в русских песнях недаром наделена материнским началом. Насилие над ней, а, тем более, действия, ведущие к ее фактическому убийству, станут символом разделения, полного разрыва между народом и теми, кто им правит. Между страной и государственным аппаратом.

Реки не текут вспять, хотя неким безумцам однажды показалась спорной и эта истина. К счастью, неверное решение и ошибочные намерения пока еще можно "повернуть назад". Для этого надо всего лишь проявить волю.

Необходимо отменить приговор Реке. "Волге-матушке, Волге вольной". Остановить её запланированную казнь, пока это ещё не поздно.

Борис Лизнёв

13 июня 2013 0

Знак беды

До недавнего времени в нашей деревне жили два друга или, как они себя называли, два дружбана - Димон и Витёк. Димон из многодетной семьи с кучей сестёр и братьев, а Витёк был один у матери. Семья Димона снискала дурную славу, почти все взрослые отсидели в тюрьме - и подрастающим, как казалось, была определена та же участь. Поэтому все в деревне их сторонились. Кроме Витька.

Тот с самого раннего детства дружил с Димоном, вместе они хулиганили, выпивали, дрались, оба плохо учились. Они - дети перестройки и реформ, в это время приоритеты в обществе менялись стремительно. Собственно, тогда никто уже и не заставлял их учиться.

Дрались Димон с Витьком постоянно. С чужаками за девчонок или просто так. Витёк брал своей природной силой, Димон был в целом более хилым, но хитрее и изворотливее. Эти качества позволяли ему всегда быть на плаву. Витёк брал на себя самых здоровых и сильных, а Димон ловко прикрывал своего друга. В одной из драк Витьку попали в глаз. Он не лечился и со временем стал практически одноглазым.

Когда надоедало ходить в школу, он докрасна растирал свой раненый глаз и его направляли в больницу, откуда он тотчас же убегал, после чего мог сидеть дома целый месяц. Однажды, во время разборки с ребятами из соседней деревни, они сильно помяли кого-то. Витёк получил срок, Димон же отвертелся. Но, скорее всего, Витёк взял всю вину на себя. Так друзья разделили обязанности. Витёк исчез в тюрьме на два года, а Димон отправился в армию. Одновременно ушли, одновременно вернулись.

Друзья бурно праздновали своё освобождение, не просыхали практически всё лето. "Мы с тобой, Витёк, - говорил Димон, - оба друганы, оба были в тюрьме. Что ты, что я. Армия - та же тюрьма, нет там ни воли, ни закона, ни справедливости". Витёк кивал в ответ. И жизнь для них покатилась, как для неженатых людей в деревне, по накатанной колее. Непрекращающиеся пьянки, драки. Друзья по мелкому что-то приворовывали у приезжих москвичей, вместе у них же потом подрабатывали, кололи дрова, красили крыши. На это, собственно, и жили.

Но как-то раз Витёк обратился к Димону со странными строгими cловами: "Ты ведь знаешь Таньку Шипову. Конечно же, знаешь! Я тебя прошу, больше к ней не лезь. Понял?". "Ты чего, Витька? - изумился Дмитрий, - какая Танька? Ты разве не знаешь, что она общая? Спроси у любого мужика. Нет такого в деревне, кому бы она отказала".

Действительно, Шипова снискала дурную репутацию, непонятно от кого нагуляла двоих детей, жила весело и, как говорят, гуляла. Витёк стал регулярно навещать Таньку и всех остальных её ухажёров разогнал. Мы жили по соседству. Помню, сидим на брёвнах у дома, и он решил изложить мне планы на будущее. "Думаю, вот, жениться на Таньке. И ничего, что у ней два пацана, ребята мне нравятся, буду жить с семьёй, как все. Тем более она уже в положении, скоро родит моего ребёнка. Завербуюсь на стройку, подзаработаю, купим дом. Не всё же время жить в рухляди".