Газета Завтра Газета - Газета Завтра 447 (25 2002)

Развернуто то, чем занимаются Баскаковы, называется "школой социализации молодых инвалидов".

Это семейное дело. Андрей Георгиевич здесь за отца. За Деда Мороза. За Главного крестьянина — когда они вывозят своих даунят в деревню Псковской области и там напитывают несчастных, хотя о воспитанниках этой школы так сказать можно только с оговоркой, чистым воздухом, свободой, красотой.

Когда видишь на улице ребенка, пораженного параличом, у которого полностью отсутствует координация движений, то думаешь, что невозможно выстроить его тело.

А вот просматриваешь бумаги Андрея Георгиевича и натыкаешься на чертежи скафандра — лечебного костюма для дэцэпэшников. Конструкция дополняет недостаток мышц. Скрытая под рубашкой и капюшоном почти незаметна.

От такого чисто механического подхода вдруг бросок в сторону души. Чем наполнить интеллект воспитанника с чистым листом сознания? Тут целая энциклопедия в кратком изложении.

Ох уж эта лишняя, сорок седьмая хромосома, отчего происходит неполный обмен веществ и сдерживается развитие. Два здоровых, умных, талантливых человека бьются с этой хромосомой, отдают жизнь в этой битве, находя счастье в самоотречении. Откуда столько сердца, участливости и внимания к малым из малых сих? Откуда бескорыстие и подвижничество в политической системе мздоимства и материальной заинтересованности? Что чему чужеродно— русский интеллигент системе или система русскому интеллигенту— для меня после знакомства с Баскаковыми не вопрос.

Они по божеским законам живут, писанным в сердце, как бы вне времени живут, или в каком-то своем особенном времени и мире. Ведь и общаются они с такими существами, которые называются еще убогими — в первозданном смысле этого слова. А говоря научным языком, дети, их окружающие, обладают глобальным восприятием мира. Никакого анализа, расчленения, измельчения, а сразу и единственно — Бог. Действительно, что в сравнении с этим какая-то моторика пальцев! Сколько людей с великолепной моторикой даже краем сознания не касаются того величайшего ощущения, когда человек одновременно живет и на земле и на небе.

Даунятам это дано.

Все относительно в человеке, — убежден Андрей Георгиевич. В любом "нормальном" взрослом в момент продвижения от известного к неизвестному проявляется даун.

Понаблюдаем за собой. Сколько раз за день у нас хоть на миг, но вдруг "отвисает челюсть"?

Или вот Баскаков приходит домой к одному такому — отцу своего подопечного, бросившему семью и говорит, что надо вернуться или хотя бы помогать матери.

— А чего она мне урода родила!

Классический даун.

— А знаете, — говорит ему Андрей Георгиевич — что ген мутирует в сперме спустя даже семьдесят три дня после пьянки?

Или всей школой баскаковцы выходят в лес на околице Жулебино, прибирают бутылки, пакеты, обрывки газет. Именно даунята начинают, и лишь затем нехотя выходят им на помощь ученики "нормальных" школ. Словно бы мир перевернут с ног на голову.

А все дело в том, что педагоги Баскаковы обладают уникальным свойством — синэнергетикой — которая применительно к молодым инвалидам дает взрывной эффект.

Наконец в Жулебино выделили "Школе Баскаковых" дополнительное помещение, где обитали рабочие из Молдавии, разводившие пьянки, драки, грязь — опять же полнейший даунизм. И теперь Андрею Георгиевичу по самым скромным подсчетам требуется сто тысяч рублей для ремонта, чтобы усадить в помещении логопеда, дефектолога, психолога, методиста лечебной физкультуры, массажиста.

И если Андрей Георгиевич не добудет этих денег, у меня будут все основания сказать: этот город с огнями ночных клубов, лавой автомобилей, евроремонтом, двойной бухгалтерией и тройной моралью самый что ни есть опущенный.

Александр ЛЫСКОВ

Юрий Панченко

17 июня 2002 0

25(448)

Date: 18-06-2002

ШАБАЛИНСКИЙ РЕДУТ

На Вятской земле Шабалинский район считается дальним, полузабытым. От областного города он далеко, за двести километров. В самом названии заложен какой-то раздрай: по железной дороге — это Шабалино, а по автомобильной — Ленинское. И жизнь там отличается замкнутостью, приправленной беспричинной подозрительностью ко всякому новому человеку. Годами переселившегося сюда за своего не принимают. Что и хорошо: сохраняются своеобразие, самобытность и плохо — тупик. А в тупике и куст придорожный не растет…

На столе главы района Сергея Добровольского лежит новенькая нагайка. Лежит символом власти, подаренная казаками.

Начальник района, если называть его должность без словоблудия, напрямую — родился и вырастал в Москве. Заканчивал в столице школу, институт. Историю перестройки молодым человеком проходил через встречи с политиками самых разных направлений, написания программ и манифестов через митинги, московские кухонные обсуждения путей развития России. И вот что удивительно: именно в Шабалине, где чужих боятся и не признают, год назад Добровольского выбрали в руководители. Так получилось. Причем дело чистое, без "помощи" администрации губернской, без выламывания рук и запудривания мозгов, чтобы протолкнуть "своего договоренного". Просто он быстро стал своим, уехав после окончания вуза сюда в Шабалинский район Кировской области. В отдаленной деревне, не имеющей и хлебопекарни, купил дом. По цене среднего советского телевизора. Толчком к такому поступку стали слова одной умной московской женщины: "Вы здесь, на столичный площадях, кричите о судьбе России, а посмотрите на свои руки. Вы никогда не работали по-настоящему, делать ничего не умеете, жизни подлинной знать не знаете"…

В деревне он своими руками стал кормить себя, жену и сыновей. Сажал картошку, устраивал грядки, пропалывал и поливал, окучивал. Для познания натуральной жизни нанялся в колхоз работать пастухом, обзавелся и личной скотиной. Через год убедился: своими, прежде не знавшими настоящей мужской работы руками, умеет и дрова на год вперед заготовить, начиная от валки леса, и сани смастерить, чтобы мальчишек катать, и телегу, и всеми овощами, даже арбузами с собственного огорода, семью обеспечить, и с охоты из лесу вернуться с добычей. Жить личным подворьем, личным трудом получилось

Но и думать он не разучился, анализировать, что происходит в деревнях и районном центре, куда народ ведут местные вожди.

Почувствовав себя не посторонним для здешней жизни, он и начал выстраивать свой Шабалинский рубеж.

"Безработный", официально пишет он в анкетах на вопрос, кем был до своего кабинетного поста. Хотя какой же безработный способен полностью семью всем нужным обеспечить, с весны до осени работая в огороде, на сенокосе, живя крестьянским самостоятельным трудом?