Газета Завтра Газета - Газета Завтра 25 (1022 2013)

Вроде бы всё талантливо, одни шедевры, но заимствованные у западных мастеров культуры. Ну а о том, что Лермонтов всего лишь жалкий байронист, сегодня пишут сами лермонтоведы. Только не понять, почему же именно у Лермонтова учился великий ирландский писатель Джеймс Джойс, почему его творчеством восторгались и Набоков, и Дюма? Почему великие японцы, от Акутагавы до Кобо Абе, учились у Достоевского и Толстого. Весь культурный мир склоняет голову перед нашими классиками, а Невзоровы и Секисовы объявляют их вторичными и устаревшими.

И чего стоит итальянский футурист Маринетти перед Владимиром Маяковским? Маринетти в самой Италии сейчас никто не знает, а вот о Маяковском и итальянцы наслышаны.

Перед нами парад этаких чеховских Яшек из "Вишнёвого сада", ненавидящих всё отечественное. Какая-то всеобщая мода на русофобию.

Наш замечательный пушкинист Валентин Непомнящий не случайно встревожен тем, что Александр Пушкин не попал в число наиболее значимых примеров среди "Имён России". Стало модным среди молодёжи не знать даже Пушкина, что уже говорить о Боратынском или Вяземском.

"Это чрезвычайно дурной и тревожный симптом того, в каком направлении мы развиваемся и какие ценности мы исповедуем, - замечает Непомнящий. - Уже несколько лет место, которое занимает культура, отодвигается на задний план нашей жизни. С того момента, как мы перешли к тому, что называется рыночной экономикой, и стали усваивать рыночное мировоззрение, началось вытеснение культуры из нашего бытия. И особенно ярко это выразилось в реформе образования. Культура в переводе с латыни - это возделывание; но сегодня возделывается не человек, а его инстинкты. В людей внедряют прагматическую систему ценностей: "Пусть мне будет хорошо, а там хоть трава не расти!" Зачем тогда Пушкин?.."

Не нужны ныне ни новаторы, ни архаисты, ни Гоголь, ни Шолохов, ни Гумилёв, ни Бабель. Увы, но такое настроение я замечаю не только у наших лютых либералов, но и у вполне искренних патриотов. Перечёркивание всего нашего прошлого, советского ли, царского, языческого, православного, социалистического, стало главной чертой нового мышления. Но во имя чего перечёркивание?

Когда мои молодые друзья меня убеждают, что идёт совсем иная новая культура, новое мышление, новый стиль жизни, я не пугаюсь. Мой оптимизм поддерживает просто знание нашего прошлого. Когда-то и Владимир Маяковский писал: "Белогвардейца найдёте - и к стенке, а Рафаэля забыли? Забыли Расстрелли вы? Время пулям по стенкам музеев тенькать. Стодюймовками глоток старьё расстреливай" Прошло время - и Маяковский потянулся к русской классике. Вот я и приглядываюсь, может, и в наше время появится среди новых нигилистов такая глыба, и пойдёт в своём развитии напрямую к тому же Пушкину. Но не забываю и о том, что Маяковского окружали стаи ничтожных Бурлюков, перечёркивающих музейное прошлое не во имя новых идей, а просто от избытка собственного хамства и невежества. Бурлюки как раз и остаются безнадёжно в прошлом, а те же Хлебников или Шагал становятся новой классикой.

Время Невзоровых и Секисовых скоротечно, время национальных гениев уходит в вечность!

Кавад Раш

20 июня 2013 0

Политика Общество Армия

Российская историография - это нечто, по малодушию и убожеству мысли до сих пор не поддающееся объяснению. Историки внедрили в сознание сограждан, что Кавказская война - это действия крутого "проконсула Кавказа" Ермолова и подавление мятежа Шамиля. Между тем, война на Кавказе и за Большой Кавказ началась даже не с появления русских полков в Тифлисе, хотя если взять за основу даже эту одну дату (1800 г.), война длилась непрерывно более ста лет. Отдельный Кавказский корпус дал сотни общенациональных героев и имена славных полков.

Кавказ - понятие геополитическое и целостное, и именно таковым представлялся всегда главным врагам России со времён Петра I. Для Британии Кавказ и Каспий - кратчайший путь к Индийскому океану, а позже - к Суэцу.

На самом деле прямые военные действия у ворот Большого Кавказа начал молодой Пётр дерзкими Азовскими походами, создавшими Флот. Он уже тогда замахивался на Индию, а не "форточку" рубил в Европу. За съёмку Дона и карту его бассейна царь был избран в Парижскую академию. Он и в академиках у нас первый. Что же означает для нас и всего мира понятие "Большой Кавказ"? Границу этого геополитического явления с гениальной точностью и непринуждённо дал "кавказец" Пушкин в строках:

Как прославленного брата

Реки знают Тихий Дон;

От Аракса и Евфрата

Я привёз тебе поклон.

Помните ответ Жуковского генералу Паскевичу: "Русской гранью стал Аракс"? Эти границы совпадают и с античным представлением о пределах Большого Кавказа задолго до дня, как Помпей с волнением всматривался в очертания Кавказских гор, где некогда был прикован к скале Прометей. Карс, который за столетие четырежды штурмовали русские полки, до 1917 года с прилегающей областью входил в состав Российской империи.

Как может ошалевший от воровства и турпоездок русскоязычный "электорат" вспомнить о русском Карсе, если он напрочь забыл про русские Измаил, Очаков, Одессу, Херсон, Николаев и Донецк?

После распада СССР мы ещё по инерции державной называли пограничный округ "Кавказским". Вскоре, то ли из-за окрика заокеанского, то ли по хроническому малодушию и слабости в коленках, переименовали в "Северокавказский"! Между тем турки, ведомые супостатом, основали во вчерашнем русском Карсе университет и наступательно назвали его "Кавказским". Политики малодушие соседей и симптомы "медвежьей болезни" засекают точнее сверхчутких сейсмографов.

Герой Большого Кавказа граф Паскевич-Эриванский, не зная о бабьей политкорректности, с солдатской прямотой отрезал: "Везде Россия, где властвует русское оружие". Сейчас от таких слов политические импотенты вроде Горбачева, исповедующие, что политика - искусство возможного, тут же бегут менять памперсы...

Белинский проницательно заметил: "Странное дело! Кавказу как будто суждено быть колыбелью наших поэтических талантов, вдохновителем и пестуном их музы, поэтическою их родиной".

Офицеров в России тогда уважительно называли "кавказцы". Кавказ не мог не стать колыбелью наших поэтических талантов. Офицеры зачастую и сами были поэтами, ведя святую войну по спасению православных единоверцев. Древнейший пласт русских былин времён противостояния хазарам (VI в. н.э.) берёт начало на том же Кавказе, где "у Лукоморья дуб зелёный". Лукоморьем с первых веков христианства называли Азовское море. Туда же помещали богатырскую пограничную заставу с атаманом Ильёй Муромцем, податаманом Добрыней Никитичем и есаулом Алёшей Поповичем. Там же произошёл бой Ильи Муромца с Казарином.