Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)

Правда, в качестве причины столь жестокого обращения с «родными немцами» доктор Герман называет их «апелляцию за помощью к эмигрировавшим (вероятно, в Германию. — А. Ф.) родственникам и знакомым, получение материальной помощи и моральной поддержки из-за границы». Но эти его фантазии — ведь пишет он, напомню, о предвоенном периоде — я оставлю на его совести. Что же касается утверждения, что «в трудармии отбывали повинность даже „непровинившиеся“ народы», то здесь налицо явная терминологическая путаница. Дело в том, что упомянутые им «казахи, узбеки, киргизы и др.» действительно призывались через военкоматы и направлялись для работы на тыловые военные объекты Урала, Поволжья и в Сибири. Но речь здесь следует вести о незначительном числе призывников, которых по физическим, политико-моральным и иным причинам не отправляли на фронт. Естественно, имущество у них не конфисковывалось, врагами народа они не объявлялись, их детей с матерями не разлучали, казармы, в которых они жили, не опоясывала «колючка» со сторожевыми вышками по периметру. Да и их статус был принципиально иным, нежели у российских немцев.

Ничуть не сомневаюсь, что доктору Герману хорошо известно, что репрессии по национальному признаку в СССР начались ещё с середины 30-х годов ХХ века. Тогда из приграничных регионов массово были выселены не только немцы, но и корейцы, финны, поляки, курды, иранцы. Причём режим комендатуры в отношении немцев, резко ограничивающий их гражданские права и распространявшийся от младенцев до глубоких стариков, окончательно был снят лишь в 1956 году. По крайней мере, эта дата указана в справке, выданной лично мне.

Да, не спорю, в советских лагерях ГУЛАга находились сотни тысяч невинно осуждённых русских, украинцев, белорусов, евреев, узбеков, татар, башкир и представителей других народов многонационального СССР. Но только российских немцев, а также представителей некоторых других «враждебных национальностей» (советских финнов, венгров, частично болгар и румын) направляли в лагеря принудительного труда исключительно по национальному признаку.

К сожалению, формат данного очерка не позволяет подробно рассмотреть этот аспект недавней истории. А вот обстоятельная статья о геноциде со всеми «за» и «против» в энциклопедии «Немцы России» была бы весьма уместна. Кстати, она была написана и даже подготовлена к печати, но усилиями доктора Германа в энциклопедию не попала. Почему? Как мне объяснили, профессор как-то сказал коллегам, что не хочет портить отношений с властями и лишиться субсидий, выделяемых ему на исследования. Впрочем, это понятно и без его признаний. Демократический парламент, правительство и президент России не хотят даже касаться этой темы, так как, признай они геноцид, моментально нужно будет восстанавливать незаконно отобранную у российских (а не германских!) немцев республику. Ну а почему они этого не хотят делать, никто не знает. По крайней мере, ни В. В. Путин, ни Д. А. Медведев, даже не касались этой темы в часы задушевно-откровенных телебесед с народом. А вопросы о восстановлении республики (читай — незаконных репрессиях, а значит, геноциде, пусть и в облегчённой форме, так как уничтожили «всего-то» меньше половины живших тогда российских немцев) им каждый раз направляют сотнями.

Следующий термин, который также почему-то отсутствует в энциклопедии и также, подозреваю, не без участия саратовского доктора, это — «германофобия», то есть, согласно энциклопедии Ф. Брокгауза и И. Ефрона, «предубеждение и ненависть против немцев и всего немецкого». И пусть кто-нибудь попытается меня убедить, что в дореволюционной России, а позже в СССР и нынешней демократической Российской Федерации германофобия отсутствовала или отсутствует. Говоря это, я далёк от желания вспоминать набивший оскомину призыв «сталинского трубадура», многократного лауреата и орденоносца, а затем певца «хрущёвской оттепели» Ильи Эренбурга «Убей немца!». И без него фактов достаточно. Взять хотя бы такой парадокс: в официальной царской, а затем советской пропаганде немцы кайзеровской и гитлеровской Германии объявлялись исключительно «врагами», «оккупантами», «убийцами», что можно понять — шла война. А вот свои, то есть российские немцы — почему-то «предателями», «пособниками», «вредителями», что рациональному объяснению не поддаётся, ибо факты их «козней и злодеяний» отсутствовали.

Соответствующее было к ним и отношение. К первым как к лютым, но достойным противникам, ближе к победе — «несчастным солдатикам», которых злобные кайзер и Гитлер отправили на фронт. А вот ко вторым исключительно как к подлым и коварным изменникам. Когда возникла ГДР, то живущих в «первом государстве рабочих и крестьян на немецкой земле» моментально перевели в категорию «братьев и сестёр», а вот свои, советские немцы, так и оставались «фашистами».

Мною собраны примечательные факты христианского отношения простых советских людей, прежде всего женщин, к пленным немцам. И в то же время известны многочисленные случаи ничем не оправданной жестокости таких же простых советских людей к согражданам — немцам по национальности. Их оскорбляли, унижали, грабили, калечили и даже убивали. Причём не спонтанно, в состоянии некого аффекта, а обдуманно, спустя многие годы после окончания войны. И всё это, повторяю, при совершенном отсутствии фактов, подтверждающих подрывную деятельность российских немцев вначале против царской России, а затем СССР. Это, на мой взгляд, как раз и есть германофобия, умело направляемая и руководимая.

А ещё смею утверждать, что не российские немцы стали предателями, в чём прямо или косвенно их обвинили в тех ста секретных постановлениях, указах и директивах, а государство предало своих граждан немецкой национальности, осудив под надуманными предлогами только в 1937-38 гг. более 70 тысяч, а затем расстреляв три четверти из них. Позже, правда, всех их реабилитировали. Но кому от этой полумеры стало легче? Ведь официального извинения от властей мы так и не дождались.

Продолжая тему германофобии, замечу, что в годы Второй мировой войны действительно имели место факты сотрудничества «фольксдойче» с гитлеровцами на оккупированных территориях. А вот объясняется это в значительной степени как раз массивным террором с конфискацией всего имущества, расстрелами и преследованиями граждан немецкой национальности, прежде всего на Украине, в 20-е и 30-е годы. По крайней мере, в Первую мировую войну ничего подобного на той же Украине не наблюдалось.

Особого разговора заслуживает германофобское мифотворчество ряда советских, а теперь российских писателей, режиссёров, публицистов. Надеюсь, не со зла, а скорее по инерции, упорно продолжают они внедрять в массы мысли вроде той, что озвучил в своём «документально-беллетристическом произведении» «Люди с чистой совестью» (Кишинёв: Картя Молдовеняскэ, 1983 г.) ныне крепко подзабытый писатель Пётр Вершигора: «Немецкий колонизатор (имеются в виду российские немцы-колонисты. — А. Ф.) любит и понимает только один аргумент — палку. Палку в философии, палку в быту, палку автоматной очереди, только этот убедительный аргумент ясен и понятен колонизаторам до конца». При этом современные литераторы, пишущие по-русски, почему-то не задумываются о том, что запускаемые ими вслед за Вершигорой бумеранги лжи и ненависти имеют свойство возвращаться, впиваясь и больно жаля тело их родной России, в которой они жили или продолжают жить.