Эксперт Эксперт - Эксперт № 25 (2013)

Еще одна задача в связи с созданием мегарегулятора — не пытаться создать для брокеров-дилеров и других небанковских институтов режим регулирования, полностью подобный банковскому. У этих институтов разные профили риска. В отличие от кредитных организаций небанковские институты не несут ответственности за платежную систему и устойчивость платежей. Им не грозит массовое изъятие вкладов, после чего банковский сектор и экономика останавливаются. Это значит, что небанковский сектор, сопровождающий инвестиции с более высоким уровнем риска, должен нести значительно меньшую, чем банки, регулятивную нагрузку.

В подготовке статьи принимала участие Евгения Обухова

Таблица

Все председатели Банка России

Александр Механик

Известный специалист по нейрофизиологии Павел Балабан утверждает, что человеческую память можно стирать и записывать: наш мозг одновременно структурирован и пластичен, а нейронная сеть иерархична

Рисунок: Константин Батынков

О природе памяти размышляли еще древние греки. В диалоге «Теэтет» Платон вкладывает в уста Сократа метафору памяти как воскового отпечатка, которая на многие века стала ее самым популярным образом.

Проблеме памяти отдали должное и христианские мыслители в Средние века. В сочинениях Августина Блаженного память превращается в главную сокровищницу души и разума: жизнь души, по Августину, невозможна без памяти.

В начале Нового времени, когда главными науками были механика и гидравлика, устройство мозга представлялось как сложная гидравлическая система труб и клапанов.

По мере развития науки на протяжении XVIII и XIX веков метафоры разума и памяти постепенно менялись. Сначала мозг представляли телеграфной сигнальной системой, а в начале ХХ века — телефонной станцией.

Появление в конце 1940-х годов компьютеров дало толчок поиску новых аналогий и метафор, тем более что компьютеры действительно выполняли работу, которая раньше была под силу только человеческому мозгу. Это нашло отражение даже в языке создателей компьютеров: блок хранения информации в цифровой ЭВМ фон Неймана был назван памятью .

Появились утверждения, что человеческая память — это всего лишь менее совершенный вариант компьютерной памяти и чтобы понять, как работает наш мозг, следует больше сил отдавать исследованию и конструированию компьютеров.

Но оказалось, что создание все более сложных и эффективных компьютеров не ведет к пониманию биологических систем. Стало ясно, что, как подчеркивает известный английский нейрофизиолог Стивен Роуз, сравнение мозга с компьютером несостоятельно, потому что мозг работает не с информацией в компьютерном понимании этого слова, а со смыслом, или значением. Чтобы понять, как работает мозг, нужно было идти не от моделей, а изучать алгоритмы его работы и биологические основы нейрофизиологии. Объяснить механизмы функционирования мозга, в частности памяти, стало возможно только в результате развития генетики и открытия «двойной спирали». Многие специалисты считают, что исследования принципов работы мозга и биологии разума должны сыграть в первой половине XXI века такую же роль, какую исследования генов и химии жизни сыграли во второй половине XX века, потому что они создают общую естественнонаучную платформу для понимания процессов и результатов человеческой интеллектуальной деятельности.

О последних достижениях физиологии памяти в мире и в России «Эксперт» попросил рассказать директора Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, члена-корреспондента РАН Павла Балабана.

— Ваш институт занимается проблемами памяти. Что это значит?

— Это значит исследовать, как мозг организовывает наше поведение. Потому что память — это адаптивная функция поведения. Приспосабливаясь к окружающему миру, мы запоминаем факты, модели поведения — это облегчает выживание. Память — часть этого процесса. В нашем институте есть два больших направления: одно изучает механизмы сознательной деятельности человека, сознания как такового. Есть чисто фундаментальные лаборатории, например лаборатория Алексея Михайловича Иваницкого, где пытаются понять, что такое сознание. Чем животное, грубо говоря, отличается от человека. Ведь зачатки сознания, именно зачатки, совершенно точно есть у животных. И есть прикладные лаборатории, где изучаются проблемы сознания в клинических условиях. Они находятся в Институте нейрохирургии имени Бурденко, в других клинических учреждениях Москвы. Там исследуются механизмы работы мозга с диагностическими целями. Примерно две трети института занимается изучением на животных моделей патологий мозга, в том числе с нейродегенерацией, например болезней Альцгеймера, Паркинсона.

Оказывается, нейродегенеративные заболевания имеют общие корни, общие механизмы и, похоже, общие молекулярные каскады реакций, в результате которых они возникают. И это внушает надежду: если мы поймем причины хотя бы одной такой болезни, то сможем как-то компенсировать довольно много нейродегенеративных заболеваний, на сегодня являющихся одной из основных проблем медицины. В истории человечества нет ни одного случая излечения подобных заболеваний. Поэтому исследования мозга на Западе сейчас самые приоритетные. Евросоюз принял специальную программу по нейронаукам. В России традиционное уважение к нашей науке осталось только в учебниках, где пишут про Ивана Петровича Павлова, но отдельного финансирования нейронаук нет. На молекулярную биологию средства дают охотно. Но молекулярные биологи не любят заниматься мозгом: сложно.

Поэтому мы сами открыли лабораторию молекулярной нейробиологии. Насколько я знаю, это единственная в России такая лаборатория в физиологическом учреждении.

— Вы сказали, что занимаетесь сознанием. А что такое сознание с точки зрения нейробиологии?

— По образованию я специалист по высшей нервной деятельности, но что такое сознание — для меня загадка. У Алексея Михайловича Иваницкого есть такое определение: «Сознание человека есть, по существу, его жизнь, состоящая из бесконечной смены впечатлений, мыслей и воспоминаний». Самое распространенное определение: сознание — это противоположность бессознательному состоянию. Довольно глупо: по кругу получается. Но всем понятно, что бессознательное состояние легко дифференцировать. Все остальное — сознательное. По сути, считается, что сознательное состояние — это когда человек или животное выделяет себя из внешней среды. Хотя для животных характерно полное слияние с внешней средой, они себя не видят со стороны. Поэтому в зеркале животные воспринимают себя как внешнюю среду.